– Да? – Жрица иронично потерла ладони, ловя момент своей удачи и вместе с тем намекая на мою беспросветную тупость. – Учти, я не тянула тебя за язык.

Я устало кивнула, совершенно вымотанная этой долгой прелюдией. Каждому осужденному на смерть преступнику отлично известно, что бессонная ночь перед грядущей экзекуцией гораздо страшнее самой казни.

– Все очень просто, – вдохновенно разглагольствовала Шалкааш. – Если ты пройдешь испытание песка, то мы поделимся с тобой древними знаниями. А если нет… – Она выдержала издевательскую паузу. – Видишь, в зале стоят двадцать четыре кресла? Нас же – всего девятнадцать.

– Вам срочно требуются новые адептки? – догадалась я, и мой голос панически дрогнул. – Так?

– Так! – жестко уточнила хайдари. – Если ты не сумеешь пройти испытание, то навсегда останешься в обители и будешь одной из нас!

– А у меня есть возможность выбора? – поинтересовалась я, специально оттягивая тягостный момент начала испытания, потому как сильно сомневалась в своих силах.

– Мы никого не удерживаем насильно, – с притворной добросердечностью сообщила Шалкааш, но я конечно же понимала, что она врет. – Откажись от испытания и уходи прямо сейчас! Только в этом случае, – коварно добавила она, заметив колебания, отчетливо отразившиеся на моем лице, – ты никогда уже не попадешь в храм Песка.

– Откуда ты знаешь, что мне нужно именно туда? – поразилась я.

– А куда же еще? – искренне изумилась жрица. – Все приходящие в Пустошь стремятся попасть в ее средоточие, в самое величайшее святилище нашего мира. И я думаю, оно стоит такого риска – жизнь в обмен на приобщение к тайнам храма Песка.

– Ты права, – медленно произнесла я, тщательно взвешивая каждое слово. – Я согласна.

– Отлично! – Голос жрицы звенел от алчного возбуждения.

Она обвела рукой пространство унылого помещения:

– Оглядись вокруг, это – зал Раздумий. Здесь мы общаемся с нашим владыкой. И здесь начнется сегодня твое испытание.

– Но в чем состоит смысл церемонии?

Если честно, я не очень-то надеялась получить ответ, но ошиблась.

– Она называется испытание Смирения.

В ее голосе мне почудилось и скрытое удовольствие, и какая-то отчаянная надежда на чудо. Сама же я похолодела, потому что уже одно это название не сулило мне ничего хорошего, ибо с первых сознательных дней своей жизни я усиленно сопротивлялась любому навязанному правилу, превыше всего уважая свободу, личную инициативу и нестандартность мышления. Все эти принципы, ясное дело, совершенно не уживались с послушанием и смирением. Но сейчас я осознавала, что отступать уже поздно… Да и некуда! Собравшись с мыслями, я уставилась прямо в ту часть покрывала, где полагалось быть глазам жрицы:

– Что я должна делась?

Похоже, моя собранность и решимость изрядно напугали Шалкааш. Ее голос мгновенно утратил большую часть своей недавней уверенности.

– Все просто: в течение этого дня ты обязуешься беспрекословно повиноваться мне во всем и выполнять все мои приказы.

Тут она подметила растерянность, промелькнувшую на моем лице, и заговорила с прежней убедительностью:

– Суть женского естества – спокойствие и смирение. Если ты это еще не постигла, не научилась быть настоящей женщиной, то придется тебе остаться у нас и всему научиться. – Она покровительственно улыбнулась. – Я всего лишь предлагаю тебе побыть хайдари в течение одного дня. Спрашиваю в последний раз: ты согласна?

Этот момент стал решающим. Я все еще не отводила взора от едва виднеющегося под покрывалом лица Шалкааш, силясь распознать, какую именно ловушку готовит мне жрица. Но, увы, мои жалкие потуги пропали втуне… Абсолютно чуждая хитрости, я не умею различать ее в других, а поэтому ответила, по-прежнему не отводя осуждающего взгляда от покрывала своей собеседницы:

– Да. Я согласна на все.

– Хорошо! – чуть не выкрикнула женщина, но вовремя взяла себя в руки. – Тогда повторяй за мной три обета, которые дают все хайдари, попадая сюда: «Мои желания суть ничто».

– Мои желания суть ничто, – послушно воспроизвела я.

– «Я ни над чем не властна».

– Я ни над чем не властна.

– «Мой господин – песок».

– Мой господин – песок, – произнесла я и обреченно сглотнула.

Пути назад уже не было.

Жрица подала мне балахонистый плащ, униформу всех хайдари:

– Надень это и надвинь капюшон как можно ниже, сестра моя. Вот мое первое распоряжение: сиди здесь, в этом зале, не шевеля ни единым мускулом в своем теле, и думай о нашем великом господине. Твое кресло – у двенадцатой колонны. – Шалкааш повелительным жестом указала на сиденье, самое дальнее от входа в зал. – От того, насколько точно ты исполнишь мой приказ, будет зависеть все остальное, ведь когда я вернусь, ты поведаешь мне, посетил ли тебя дух песка и посвятил ли в самые главные принципы нашей жизни. Иди!..

Я безропотно опустила капюшон, натянув его чуть ли не до подбородка, и поспешила сесть на указанное место. Гневный окрик жрицы настиг меня на полпути:

– Медленнее. Время песка – вечность. Хайдари никогда и никуда не спешат.

Я повиновалась. Усевшись в кресло, я сразу же поняла, что оказалась в куда более проигрышном положении, чем любая из дочерей песка, ведь опереться на спинку я не могла. Мне мешали сложенные под камзолом крылья. Стараясь ничем не выдать своего замешательства, я кое-как угнездилась на твердом сиденье, склонила голову и с демонстративной кротостью сложила руки на коленях. Всем телом я ощущала на себе пристальный, пронизывающий взгляд Шалкааш, но не шевелилась и даже дышать старалась неспешно и равномерно, усмиряя свою природную строптивость. Видимо, удовлетворившись увиденным, жрица важно покинула зал Размышлений.