Многого не понимал недалекий тедженский хан.

Тиг Джонс, перекачав в склады интервентов более половины награбленного Эзизом зерна, больше и думать не хотел о поддержке какого-то ак-аланского хана! В народе росло возмущение интервентами, при поддержке которых белые вели войну против Советского государства, а Эзиз-хан творил неслыханные жестокости. Ашхабадские рабочие открыто провозглашали: «Долой интервентов!»

Английское командование было озабочено тем, чтобы любыми средствами уничтожить кровавые следы своих преступлений. Для того им следовало убрать и Эзиза. В миссии генерала Маллесона пришли к решению тайно захватить тедженского разбойника и переправить в Индию, а не удастся — уничтожить его на месте. Военная разведка Тиг Джонса уже действовала и в том и в другом направлении.

А Эзиз-хан гадал: «Где теперь Тиг Джонс, и почему он больше не дает знать о себе? В Мешхеде ли он, или в Ашхабаде, но должен же он знать, что белые начали наседать на меня!» И чем больше раздумывал он, тем безотраднее начинало представляться ему положение. Переход Артыка со своей сотней на сторону Красной Армии ослабил его. Другой сотник, Кельхан, тоже не проявлял прежней покорности, среди нукеров усиливалось брожение. А настоящей помощи ждать было неоткуда. Джунаид-хан находился в пяти шести сотнях верст от Ак-Алана. Бухара была не ближе. О помощи из Ирана или из Афганистана нечего было и думать — облака казались ближе, чем эти страны.

От всех этих тягостных дум Эзиз даже занемог. Словно он стоял на отвесной скале и, чувствуя, как почва ускользает из-под ног, задыхался от страха. Между тем события разворачивались с непостижимой быстротой и, как мчащийся с гор бурный поток, неумолимо вовлекали его в самый водоворот.

Эзиз решил идти напропалую — он вызвал своего помощника Ташлы-толмача и приказал:

— Поезжай к Ораз-Сердару и скажи: если он, не выдаст жалованья моим нукерам, не снабдит их, как полагается, теплым обмундированием, я отзову их в Ак-Алан. Пусть тогда на себя пеняет, если я открою фронт между Мары и Тедженом!

Когда Ташлы-толмач уехал, в Ак-Алан прибыли нежданные гости. Из Ташауза, в сопровождении нукеров Джунаид-хана, приехали два турецких офицера. Оба они находились в лагере военнопленных в России и теперь, освобожденные из плена, явились к Эзизу с письмом Кязим-бека.

Эзиз познакомился с Кязим-беком, когда жил в Афганистане. Это был ловкий турецкий дипломат. Теперь он оставил дипломатическую службу в Кабуле и перебрался в Туркестан. Ставя своей целью создание подвластного Турции большого государства мусульман Средней Азии, он разъезжал по всем областям и с помощью мусульманского духовенства всюду сеял семена пантюркизма.

Английская разведка внимательно следила за деятельностью Кязим-бека и пантюркистов.

Перед тем как навестить Джунаид-хана, Кязим-бек с почетом был принят эмиром Бухары и несколько дней прожил у него во дворце. В дружеских беседах с эмиром он не раскрывал турецких планов, но восторженно мечтал вслух о восстановлении эмиратов Бухары и Хивы, об объединении мусульманских стран под знаменем ислама и советовал не бояться трудностей, смело поднять «стяг пророка». Так же беседовал он с Джунаид-ханом и с теми же наставлениями в письме послал своих офицеров к Эзизу.

А через несколько часов после приезда турецких офицеров к Эзизу прискакал гонец из Теджена. Ему сообщили, что через Серахс прошел отряд афганцев с пулеметами, стороной обошел Теджен и направился к каналу Баба-Дайхан. Командующий фронтом Ораз-Сердар приказывал Эзизу задержать афганцев.

Не успел Эзиз выслать разведку навстречу неизвестному отряду, как в Ак-Алане появился Абдыкерим-хан с двумя всадниками. Он по-братски поздоровался с Эзизом. На голове у него была чалма с кистью, на плечах — мундир и погоны афганского офицера.

Эзиз с почетом принял Абдыкерим-хана, но смотрел на него с удивлением. Предупреждая расспросы, тот постарался сам объяснить свое новое превращение:

— Эзиз-хан, не удивляйся. Когда я в прошлом году уехал от тебя, повелитель Афганистана, оценив мою деятельность на благо ислама, дал мне офицерский чин. Я сейчас — офицер афганской армии.

— Откуда идешь?

— Из Афганистана.

— Куда?

— К Джунаид-хану.

— Теперь военное время Не опасаешься белых?

— При мне сотня хорошо вооруженных людей. Я — представитель нейтрального государства. Никто не имеет права тронуть меня.

— А по какому делу идешь в Ташауз?

— Со мной сундук, данный мне афганским ханом для вручения Джунаид-хану. Что там — я не знаю. Открыть его никто не имеет права, кроме самого Джунаида.

Эзиз отказался от намерения выполнить приказ Ораз-Сердара, так как Абдыкерим-хан был его другом и ехал к другому другу — Джунаид-хану. Он даже рассказал Абдыкерим-хану, что получил приказ задержать его. Абдыкерим-хан с готовностью предложил:

— Эзиз-хан, какими бы мы ни были друзьями, я не хочу, чтобы ты терпел из-за меня неприятности. Если хочешь, — вот я, в полуфарсахе отсюда стоит мой отряд, — бери и передай в штаб!