Шрифт:
«Приготовить тебе чай» – встала Малка со своего места, – садись рядом с Гади. Поговори с ним».
Она почти побежала в дом. «Какой несчастный», – думала она про себя. Вместо того, чтобы приготовить Ахаву чай, ворвалась в комнату дочери:
«Что случилось?»
«Было ужасно. Я кричала на него».
«Слышали только его крики, – сказала мать. – Погоди, я принесу ему чай, пусть немного успокоится, Потом вернусь. Не поверишь, отец согласился, чтобы ты поехала в Кохоли с братом».
«Он согласился?» – обрадовалась Деби.
«Я-то не очень рада», – сказала с беспокойством Малка.
«Ой, мама», – сказала Деби, чувствуя, как ее охватывает чувство вины.
«Ой, мама, ой, мама», – передразнила ее Малка, – на секунду выйду. Он ждет меня с чаем».
В единый миг приготовила чашку чая, долив в него молока, положила на поднос немного мацы, немного масла и нож, и все это со скоростью, на которую способна лишь Малка, вышла к мужчинам, которые, как она уже догадалась, сидели и молчали.
Но не все время. До ее прихода Гади сказал Ахаву: «Это пройдет. Любовь выглядит так, что, кажется, весь мир от нее зависит. Боль невыносима. Но это проходит. Только нужно время, и это пройдет».
«У меня это никогда не пройдет», – сказал Ахав, уязвленный от такой легковесности в отношении силы его чувств.
«Ты молод, слушай меня, это проходит».
«Или нет».
«Или нет», – повторил Гади и замолк. Он не мог поделиться опытом более старшего с парнем. Он не мог рассказать, как разрывался от тоски по маленькой служанке из Кохоли, как он лез на стены и выкрикивал ее имя в шуме мельничного колеса, когда был один.
«Ты считаешь, что я должен вызволить захваченных детей», – спросил Ахав Малку, словно бы она была высшим авторитетом в этом месте.
«Не знаю», – сказала Малка, испытывая явную неловкость и напряжение, которое отразилось в ее глазах. Она помнила слова отца, сказанные после того, как она бежала с Гади. «Три вещи отрицают ум человека: страх, дорога и грех». Здесь присутствовали все три.
«Вы что, думаете, захваченные дети мучают мою совесть меньше, чем у любого другого? Я их знал. Они были симпатичными, и мне не менее больно за женщин. Но что хотят от восемнадцатилетнего парня? Чтобы я победил весь этот мир, преисподнюю, бездну и ад? Я не могу сражаться с бесами. Я не был послан с ними сражаться. Жалею вообще, что согласился участвовать в этом деле. Оно выглядело нетрудным, развлечением да еще с заработком».
Он замолчал, ибо надеялся, что кто-нибудь продолжит его предложение, что кто-нибудь скажет ему: да, ты прав. Что кто-нибудь скажет любимой им Деби, не отказываться от него, ибо она – его.
«Я приготовлю тебе еще чай, – сказала Малка, – чай с мятой. Это успокаивает».
Ахав пнул ногой камень и больше не произнес ни звука. Гади пошел проведать козлиное стадо.
Глава тридцать пятая
С тех прошло пятнадцать лет. Ахав сидит за столом ресторана напротив моста Мильвио в Риме. Иосиф и даже Иаков рядом с ним.
Но Ахав не забыл то утро после праздничного пасхального ужина в дальнем хуторке, в Хазарии.
Текли коричневые воды Тибра. Как всегда, с криком сновали ласточки над развалинами. Длинный мост на каменных арочных столбах, погруженных в воду, был как бы напряженно вытянут, телеги и кареты везли женщин по нему на рынок по ту сторону реки. Колеса стучали по булыжникам, глаза женщин сверкали в предвкушении покупок, видя приближающиеся рыночные ряды.
Меч Ахава лежал рядом с ним, на стуле, под высокими платанами с огромными ветвями, нижняя часть стволов и корней которых омывалась водами Тибра.
На столе дымился в тарелках суп из семи сортов овощей, продающихся на рынке. Старухи мешали нарубленные кабачки, свежую фасоль, несколько сортов трав, капусту, и еще какие-то овощи, названия которых Ахав не знал.
Эту готовую смесь можно было купить из корзин торговок и затем варить в воде. В столовой вместе с вином подавали уже сваренный суп с белыми твердыми булочками.
Где сейчас Деби? Должна бы она нас видеть. Сколько странствий я совершил, сколько раз мог из них не вернуться, сколько раз не знал в каком направлении двигаться и кого спросить. Сколько раз мы голодали, я и мое войско слепцов, питались одними грибами, насыщаясь с трудом.
Теперь, вот, добрались до маленького Иакова и освободили его силой меча из лап жестокого и сердитого человек в деревянной обуви, который купил мальца несколько лет назад.
Завтра мы выедем из Рима на север боковыми проселочными путями, петляющими параллельно широкому тракту Виа-Кассия, пока не обнаружат тело одного из рода Орсини, которое мы швырнули в камыши.
Уведу я солдат из потайных нор в огромных круглых развалинах мавзолея императора Августа. Иосиф тяжело кашляет, Иаков тоже со мной, и следует быстро отсюда убраться. Ведь ждет нас долгая дорога назад, в нашу Хазарию, и надо еще снова одолеть границу, охраняемую главою демонов дьяволом Самбатионом, и пусть он только посмеет на этот раз, мы постараемся заставить его встретиться нами лицом к лицу.