Эсти не ответила, она действительно не знала зачем, но помнила, что в десятилетнем возрасте подавала камни, помнила ватагу демонов-гномов, которые приносили эти камни на рассвете в обмен на мед, который они очень любили.

Строительство завершено не было. Внезапно Гади надоела эта игра и эта мечта.

«Не пугайся так, – сказала Эсти любимому, – об этом доме знают. Однажды его посетил губернатор Кохоли вместе с учеными и элитой, осмотрели дом и инструменты, которыми его строили. Запретили завершить его и потребовали разрушить. Затем сказали, ладно, пусть стоит. Но жить в нем нельзя. Пусть живут в нем летучие мыши, кладут яйца, из которых вылупятся их птенцы и через семь лет превратятся в вампиров. Тогда мы вернемся, сказали они. Это были чудные дни. Они гостили у нас неделю. И все радовались, ели мясо козлят и много сухих слив. Привезли нам в подарок множество клыков морских котиков. Отец пробудился к жизни, вел долгие беседы об истории Хазарии и об обете, взятом хазарами на себя – не строить каменных домов».

Эти беседы, полные мудрости, просто околдовали Гади. Говорили они о природе и об истории.

Они присели у стены, и он не сводил глаз с ее ног, выглядывающих из-под мягкой юбки. В доме царил сумрак. Через прорехи крыши и одну из стен, достроенных до половины, проникал мягкий лесной свет. Разбитый столик завален был камнями и листьями. Груду камней покрыл мох, и они гладили этот зеленый бархат.

Рассказывала Эсти о тех исключительных высоких гостях. Особенно занимались вопросами демонов. Потому и хотели, чтобы в доме росли летучие мыши. Гиена мужского пола превращается в летучую мышь. Летучая мышь через семь лет превращается в вампира, который через семь лет оборачивается репейником. Еще через семь лет репейник превращается в чертополох, а уже из него через семь лет выходит бес.

Они полагали, что если будут выращивать в каменном доме летучих мышей, то изучат образ жизни и возникновение демонов, чтобы их одолеть.

Эсти тогда была совсем малой и теперь, рассказывая о них, больше вспоминала, как они держали ее на коленях и играли ее косичками.

Но главной была тема запрета строить каменные дома, исходящего из традиций древней Хазарии, с тех времен, когда они были кочевниками до того, как стать иудеями.

Начал моросить мелкий весенний дождик. Они прижались к стене под небольшим куском крыши. Стена была твердой, холодной, колющей. Издалека послышалось пение флейты.

«Это мама играет», – сказала Эсти, и в голосе ее скрыта была глубочайшая тишина.

«Мама играет», повторил Дуди и привлек Эсти к себе.

Оставим эту парочку влюбленных и всю семью на маленьком хуторе, и посмотрим, что произошло с четырьмя парнями, которые выехали в Лопатин. Оставим влюбленных в каменном доме, в котором, вероятно, похоронены демоны, о которых Дуди не знал, но это похоронило в нем идею жить в этом доме. Оставим Деби, которая почти не выходит из уборной. У нее все время рвота все время от страха перед отъездом из дома. Оставим Довелэ, собирающегося ехать на встречи музыкантов в Кохоли. Оставим Ахава, который с такой силой переживает боль разрыва с Деби, ибо, по ее мнению, он не собирается выполнять своего долга, а также избавиться от своих долгов.

Оставим Ахава, который, впав в депрессию от неразделенной любви, решил обнести всю усадьбу лентами, на которых будет написано: не исчезай, Деби. Почему ты отталкиваешь меня? Не исчезай».

Оставим из всех на их маленьком хуторе. Если сфотографировать его сверху, он будет незаметной точкой пространствах степей, пустынь и бескрайних лесов. Обратимся к четверке, которые ехали сообщить пославшему их графу Лопатину, что произошло с его двумя сыновьями.

Но прежде познакомим читателя с Лолитой, которая была полна любовью, болью и удивлением этой болью. До прихода праздника Песах один из четырех, выехавших в Лопатин, взял ее с собой, чтобы показать ей места в мире, где господствует лишь одна любовь, и нет никакой боли, и не надо искать убежище от смерти. И Ахав учил ее, что не каждый умирает в молодости, но можно жить в тихом ожидании Ангела смерти, который явится вместе со старостью, и ты будешь во главе дома, семьи беспокоящихся о тебе, любящих тебя, друзей.

Лолита или как ее еще звали – Тита, родилась в землянке, покрытой травяным настилом.

«Дочь!» – закричали мужчины села, стоящие снаружи, и ушли по своим делам.

Мать умерла, когда Тите исполнился годик, и это еще была удача, так как она перестала сосать грудь. Отец ее вообще не был известен. Но мужчина, к которому мать пришла с того момента, как у нее прекратились месячные, продолжал держать ребенка в землянке и кормил всем, что попадалось под руки: гусиным яйцом, птичьим мясом, фруктами, капустой, хлебом, молоком с кровью от их коровы, пасущейся с сельским стадом.

Но в одну из зим он был зарублен топором шведов, которые примчались на конях в село, требуя жареных кур. Когда им, показалось, что дали недостаточно, пришло страшное наказание. Крыши домом были сожжены, окопы наполнились прахом разрушенных хат. Женщины и мужчины были зарублены.

Когда шведы ускакали в снежную даль, остался лишь шорох пламени. Лолита выбралась из поленицы дров, которую забыли поджечь, и огляделась вокруг. Одно из тел проявляло признаки жизни. Она приблизилась к нему. Это был пожилой мужчина, сосед, хромавший на правую некогда сломанную ногу. Она перевернула его. Он открыл голубые глаза и взглянул на нее. Она притащила сожженные наполовину шкуры и одеяло из горящей развалины. Оба прикрылись ими.