«Жениться хочет», – догадалась я и достала сигарету.

– Как вы себе это представляете? – озвучила я свои мысли.

– Очень просто, – Степан Павлович достал золотую зажигалку и поднес пламя. – Ты оформишь квартиру не на себя, а на кого-нибудь из близких родственников. Например, на маму. Это для того, чтобы при разводе не делить имущество.

Я с удовольствием ответила за всех одиноких женщин мира:

– Но я не собираюсь разводиться!

Степан Павлович спокойно пояснил:

– А я тебя к этому и не подталкиваю. Сама решишь, что ты хочешь…

Но мне показалось, что он напрягся.

– Давайте сойдем у ближайшего причала? – предложила я.

Охрана тут же связалась с машинами, и, когда мы вдвоем сошли с корабля на малюсенький причал вдали от города, «в кустах» нас уже поджидали два «Мерседеса» с мигалками.

Оба номера находились на одном этаже и в одном коридоре. Маленький отель старинной постройки вмещал в себя немного номеров, сплошь «люксы». Степан Павлович всегда селился в «президентских» апартаментах. Его номер от моего отличался наличием кабинета и второго санузла. Джакузи были в обоих номерах. Обычные человеческие условия. Ничего особенного…

– Спокойной ночи! – пожелал Степан Павлович, проводив меня до номера. – Надеюсь, вы сможете хорошо отдохнуть, – почему-то он перешел на «вы».

– До свидания, – растерялась я. И закрыла за собой дверь.

«Стоп! Он обиделся. Яшка не прав. Завтра я улечу, и он мне больше не позвонит!» – Я прислонилась к двери и чуть не заплакала…

…Где-то в конце коридора хлопнула дверь, и послышались шаги.

Я открыла дверь и вышла.

Он шел ко мне навстречу. Я бросилась к нему со словами:

– Степан Павлович! Вы забыли свой свитер!

Степан Павлович схватил меня в объятия и с улыбкой прошептал на ухо:

– Именно за этим я и вернулся. Не могу же я спать без свитера…

Не разнимая объятий, мы бросились в его номер. Держа под прицелом бокового зрения огромную кровать, мы плюхнулись на изящную кушетку, и я впервые ответила на его поцелуй.

Обезумев от страсти, он сорвал с моих ступней туфельки и стал осыпать ноги поцелуями.

– Можно в ванную? – теряя сознание от его ласк, прошептала я.

Он понял это по-своему и, схватив меня на руки, понес в джакузи.

Вещи в одно мгновение разлетелись по всему санузлу.

Я только успела схватиться за душевой шланг, и от сильного рывка смеситель сорвался с резьбы, обнажив неромантичный черный провод.

Поскальзываясь на мокром кафеле и цепляясь друг за друга, мы перенеслись в гостиную, покинув поруганную ванную комнату.

Кровать не могла удержать в своих перинах нашу звериную страсть. Она была настолько неистова, что мы, намертво вцепившись друг в друга, грохнулись на пол.

Взаимная тяга была так сильна, что тела уже не могли просто удовлетворять друг друга. Не зная, куда себя деть, мы помчались в кабинет.

На громоздком дубовом столе были аккуратно разложены доклады, бюллетени и другие документы.

Они не пострадали. Только газета «Коммерсантъ» отпечаталась у него на спине.

Оставив в покое слегка расшатанный стол, мы вернулись на кровать и притихли.

– Что это? – без интонаций спросил он, обведя пальцем большой синяк у меня на ноге.

«Что, что… Муж ногой ударил несколько дней назад», – вспомнила я и промолчала.

Степан Павлович не переспросил. Наверняка он тоже подумал о муже, только другое…

– Я пойду к себе, – запоздало вспомнила я Яшкину программу и, надев белый халат, ушла.

Утром Степан Павлович сам пришел ко мне в номер. Вместе с официантом.

Официант внес завтрак и, получив чаевые, удалился.

– Я линзы вчера потерял, – пожаловался Степан, присаживаясь на кровать.

– Теперь уже не найдем, – вспомнила я ночной «погром».

– Останься, пожалуйста, еще на два дня. Вернемся вместе?.. – полувопросительно предложил Степан, погладив на мне одеяло.

– Нет… Это невозможно, – покачала я головой и натянула одеяло до подбородка.

Он пристроился рядом, смиренно положив голову мне на плечо.

– Я – лучше, – уверенно сообщил он.

– Не в этом дело… Я сынишку уже сутки не видела. Он – гнездышко мое.