Степан резко приподнялся:

– Я бы отдал все на свете, чтобы твой сын сейчас был рядом с нами.

– Невозможно. Он – хороший отец. Наши отношения – это наши проблемы.

– Конечно, если муж относится к тебе хорошо, замечательно. Но тогда напрашивается вопрос – что ты здесь делаешь?..

– Я хочу уравнять степень обид…

– А я всего лишь инструмент для мести? – иронично заметил мужчина.

– Ты – моя мечта… Сказка и сон…

Степан поднялся, надел халат, вытащил из кармана сигару и стал освобождать ее от целлофана.

– Не люблю фантастику. Я – реальный. И поэтому на память о нашей первой ночи хочу подарить тебе какое-нибудь украшение.

Я рассмеялась и ответила:

– Хватит подарков. Едем в Царское Село смотреть Янтарную комнату, я ради этого сюда прилетела.

– Как, и ты тоже? – в унисон мне отпарировал Степан.

Как легко с ним! На одном языке, на полутонах…

Он сел невдалеке возле окна за изящный столик и затянулся сигарой. Слегка откинул назад голову, смотрит неотрывно – видно, борется с чувствами.

– Не смотри так. Я опоздаю на самолет.

– Полетишь следующим рейсом.

Сидя в самолете, я открыла коробку, обвязанную розовыми бантами. И еще раз полюбовалась на большую рамку-подкову, усыпанную мелкими бриллиантами и разноцветными камнями.

«Хорошо, что большая, – подумала я, – поместится вся семья: Ванечка, я и Роберт».

Вспомнилось, что вроде дарить рамку – плохая примета, но самолет стал набирать высоту, и суеверная мысль быстро улетучилась.

Роберт торжественно сдернул покрывало, и моему взору предстал роскошный красный мотоцикл «Ямаха».

– Я о нем с детства мечтал! Мощная машина – зверь! Летишь на бешеной скорости – сумасшедший адреналин!

Я с интересом рассматривала чудо техники.

– А ты не боишься? – спросила я, пытаясь оседлать мотоцикл.

– Конечно, испытываю страх. Но он – приятный. Как будто проверяешь себя на ловкость, реакцию и упорство…

Меня прикалывает, что все мотоциклисты на дороге здороваются между собой. Если с мотоциклистом что-то случилось, его коллега обязательно остановится и спросит, не нужна ли помощь. Настоящее мотоциклетное братство.

Роберт любовно провел ладонью по гладкой поверхности машины.

– Хочешь прокачу? – у Роберта по-мальчишески заблестели глаза.

– Да что ты! Я боюсь. Причем это – навсегда. Можешь больше не спрашивать…

– Ну и зря! – Роберт потрогал тормозные рычаги. – А я прокачусь.

Дома Роберт продемонстрировал красочный шлем, длинные ботинки с перчатками и кожаный красный с белыми разводами комбинезон.

– Смотри, вот эти перчатки – даже если тормозить по асфальту до полной остановки, с ними ничего не случится.

Нянечка вынесла Ивана из спальни. Малыш куксился после дневного сна и смешно тер пухлыми кулачками заспанные глазки.

– Смотри, какой папа краси-и-и-вый! – подпрыгивала няня с Иваном на руках.

Роберт укатил, а я посадила сынишку в коляску и отправилась на прогулку в лес.

– …Я скучаю по тебе, – тихо и нежно сказал голос Степана Павловича вместо приветствия. – Ты где сейчас?

– Гуляю с Ваней. Слышишь, он попискивает? – я направила трубку на коляску.

– Знаешь, я бы все отдал, чтобы сейчас быть рядом с вами, – мечтательно произнес политик.

Подруга бы рассказала такое – посмеялась бы над ее доверчивостью. Здесь – поверила сразу.

– Я разговаривал с Шефом и пригласил их с супругой в пятницу на обед. Хочу вас познакомить…

– ?

– А что? Он такой же человек, как и все. Тоже влюблялся. Я ему объяснил, как ты мне дорога. Если в стране ничего не произойдет экстраординарного, пойдем посидим вечером в ресторан. Может, попоем. Он петь любит…

– Степан Павлович, извини, но мне кажется, что ты меня разыгрываешь. Разве может такое быть? Твой Шеф. С супругой. И мы с тобой. Это неудобно.

– Не переживай. По телевизору, согласен, он выглядит весьма сурово. На самом деле – премилый человек. Просто должность у него такая… строгая. Думаю, если ничего не изменится, через неделю полетим в Эмираты, посмотрим, что там за место… заодно и отдохнем пару дней, – продолжал он уверенно.

– Мне кажется, что я сплю, – произнесла я потрясенно.