— Ты не спишь, — заверила ее Люс в одолженный сотовый телефон.

Связь здесь, на опушке леса, была не слишком надежной, но ироничные слова подруги прозвучали громко и отчетливо.

— Это и вправду я. Прости, что была такой паршивой подругой.

Минул ужин четверга. Люс стояла, прислонившись к мощному стволу секвойи, позади общежития. Слева от нее виднелся покатый холм, а дальше — утес, за которым открывался океан. Небо над водой еще хранило янтарный оттенок. Ее новые друзья, должно быть, все собрались у Нефского дома: поджаривают закуски и рассказывают страшилки у огня. Очередное мероприятие Зари и Жасмин, в подготовке которого Люс полагалось бы участвовать, но все, что она сделала на самом деле, это попросила в столовой несколько пакетов маршмеллоу и немного темного шоколада.

А затем девочка сбежала на тенистую опушку леса, чтобы спрятаться от всей Прибрежной и заняться другими важными для нее делами.

Ее родители. Келли. И вестники.

Она тянула со звонком домой до сегодняшнего вечера. Четверг в семье Прайсов подразумевал, что мама будет играть в маджонг у соседей, а папа отправится в местный кинотеатр смотреть трансляцию из оперного театра в Атланте. Она сможет выдержать их голоса на записи автоответчика, не менявшейся уже лет десять с лишним, и оставить тридцатисекундное голосовое сообщение, где скажет, что изо всех сил упрашивает мистера Коула отпустить ее из школы на День благодарения и что очень их любит.

Келли не позволит ей отделаться так легко.

— Мне казалось, ты можешь звонить только по средам, — говорила она теперь.

Люс совершенно забыла о суровой телефонной политике Меча и Креста.

— Поначалу я перестала строить планы на среды, ожидая твоего звонка, — продолжила Келли. — Но потом вроде как сдалась. Как тебе вообще удалось раздобыть мобильник?

— И это все? — переспросила Люс, — Где я взяла мобильный? Ты не сердишься на меня?

Келли испустила долгий вздох.

— Знаешь, я подумывала, не рассердиться ли мне. Даже прокрутила в уме всю ссору. Но тогда мы обе проиграли бы, — заключила она и чуть помолчала, — А по сути, я ведь просто скучаю по тебе, Люс. Так что я решила — к чему тратить время попусту?

— Спасибо, — прошептала Люс, чуть не плача — от радости, — Так как у тебя дела?

— Но-но. Разговор веду я. Это твое наказание за то, что пропала из виду. И я хочу знать, что происходит у тебя с тем парнем. Кажется, его имя начиналось на «К»?

— Кэм.

Люс застонала. Неужели Кэм был последним парнем, о котором она говорила Келли?

— Оказалось, что он… вовсе не таков, каким я его себе представляла, — выговорила девочка и чуть замешкалась, — Сейчас я встречаюсь с другим, и все действительно…

Ей вспомнилось сияющее лицо Дэниела и то, как быстро оно омрачилось во время их последней встречи за ее окном.

Затем Люс подумала о Майлзе. Теплом, надежном, восхитительно нормальном Майлзе, который пригласил ее домой на День благодарения. Который заказывал в столовой гамбургеры с солеными огурчиками, хоть и не любил их, только для того, чтобы снять и скормить ей. Который запрокидывал голову, когда смеялся, так, что она видела искорки в его глазах, затененных бейсболкой с эмблемой «Доджерс».

— Все идет хорошо, — наконец закончила девочка. — Мы много времени проводим вместе.

— О-о, меняешь одного парня из исправительной школы на другого? Воплощаешь мечты в жизнь? Но с этим, похоже, серьезно, слышу по твоему голосу. Собираетесь вместе праздновать День благодарения? Привезешь его домой, где он нарвется на гнев Гарри? Ха!

— Э-э… да, может быть, — промямлила Люс.

Она была не вполне уверена, о Дэниеле или о Майлзе говорит.

Мои родители настаивают на большом семейном воссоединении в Детройте в следующие выходные, — сообщила Келли, — но я его бойкотирую. Хотела поехать к тебе, но решила, что тебя не выпустят из исправиловки.

Она чуть помолчала, и Люс представила себе, как подруга лежит, свернувшись в клубочек, на кровати в своей доверской спальне. Казалось, минула целая вечность с тех пор, как девочка сама училась в той школе. Насколько все изменилось.

— Но если ты приедешь домой, да еще и притащишь с собой парня из исправительной школы — только попробуй меня остановить.

— Ладно, но, Келли…

— Так решено? — перебила ее подруга. — Только представь: через неделю мы устроимся на твоем диване и наговоримся вдоволь! Я приготовлю свою знаменитую кукурузу в чайнике и вытерплю скучнейший показ фотографий, который устроит твой папа. А твой чокнутый пудель взбесится…

Девочка никогда не бывала в городском доме Келли в Филадельфии, а та — в гостях у Люс в Джорджии. Обе они видели только фотографии. Приезд Келли — как чудесно это звучит, именно этого Люс и не хватает прямо сейчас. А еще — это совершенно невозможно.

— Я сейчас же выясню расписание авиарейсов.

— Келли…

— Я тебе напишу, ладно?

И Келли повесила трубку, прежде чем Люс успела ей ответить.

Плохо дело. Девочка захлопнула телефон-раскладушку. Почему ей кажется, что Келли навязывается, напрашиваясь на День благодарения? Она должна радоваться, что подруга по-прежнему хочет с ней увидеться. Но Люс ощущала только беспомощность, тоску по дому и вину за поддерживание этой дурацкой лжи.