Итак, обстановка накалилась до предела. Почувствовав, что пора заканчивать опасную игру вокруг присутствия немцев в Иране, вечером 23 августа Реза-шах передал Р. Булларду, что принимает главное требование союзников о высылке германских подданных из страны.

Но это уже не могло изменить ситуации. Реза-шах, по-видимому, и не догадывался, что в Москве и Лондоне уже было принято окончательное решение о вводе войск.

В конце июля 1941 г. на базе 28-го механизированного корпуса в Закавказском военном округе была сформирована для прикрытия государственной границы СССР с Ираном 47-я армия. Первоначально в её состав входили 63-я и 76-я горнострелковые, 236-я стрелковая дивизии, 6-я и 54-я танковые дивизии, ряд артиллерийских и других частей. Непосредственно прикрывать границу с Ираном должна была также 44-я армия. В дополнение к ним в Закавказском военном округе были сформированы 45-я и 46-я общевойсковые армии.

Предварительные оборонительные меры предприняли войска ПВО и Каспийская военная флотилия. Советское командование усилило противовоздушную оборону Закавказья, особенно района Баку. На страже бакинского неба находился 3-й корпус ПВО. Была организована радиолокационная завеса с целью своевременного обнаружения самолетов, летящих со стороны Ирана. На линии Красноводск — Ленкорань постоянно курсировали транспортные суда, на которых были установлены радиолокационные станции «РУС» [260] .

О том, что предстоит выполнение ответственной задачи, в этих частях не было секретом. Весь личный состав знал, что не сегодня, так завтра они пересекут границу СССР и будут за рубежом. Технический состав, начиная от мотористов и кончая инженерами, находился на стоянках самолетов, готовя их к боевому вылету. Летчики изучали карты местонахождения иранских аэродромов, где и какие находятся города, какая местность, какие и где стоят сооружения, железнодорожные линии и т. д.

И ждать осталось недолго. Развязка наступила 25 августа 1941 г. Ранним утром — в 3 ч. 30 мин. В. М. Молотов, вызвав к себе иранского посла в Москве М. Саеда [261] , вручил ему ноту советского правительства, извещавшую о вводе Красной Армии в Иран. Пока посол знакомился с нотой, В. М. Молотов успел произнести несколько поучительных фраз в адрес своего гостя. «Советское правительство несколько раз обращалось к правительству Ирана, выражая пожелания о принятии мер к прекращению в отношении СССР и Ирана деятельности немцев на территории Ирана… Однако иранское правительство не дало положительного ответа на представление советского правительства и не приняло никаких мер к прекращению враждебной, направленной против СССР деятельности немцев на территории Ирана», — дополнил советскую ноту советский министр [262] .

Посол был обескуражен. В ответ на это заявление советского министра М. Саед начал оправдывать политику Ирана, причем пытался сыграть на англо-русских противоречиях. «Никогда и никакая третья держава не находила в Иране почвы для враждебной деятельности против СССР, так как иранское правительство всегда стремилось поддерживать дружественные отношения с Советским Союзом. Кто бы не был союзником СССР, Иран всегда проводил дружественную политику в отношении советского правительства. Так было, когда союзником СССР была Германия, и так продолжается теперь, когда союзником СССР стала Англия. Что же касается Англии, то она уже 20 лет питает вражду к Ирану за то, что она была в свое время изгнана из Ирана», — привел ряд аргументов в защиту своей позиции М. Саед [263] .

Завершил свою речь иранский посол тем, что попросил приостановить ввод войск, заверив В. М. Молотова, что «через две недели ни одного немца в Иране не будет и все пожелания советского правительства в этом отношении будут выполнены» [264] .

Эти слова не вызвали какой-либо реакции у «господина Нет», как в дипломатических кругах за глаза называли В. М. Молотова. С саркастической улыбкой он указал на дверь иранскому послу, не подарив тому и тени надежды на благоприятное решение вопроса.

Примерно в это же время в Тегеране советский посол и английский посланник вручили премьер-министру Ирана ноты своих правительств, извещавшие о начале иранской операции [265] .

В этот же день, но несколько часов позже М. Саед направил в НКИД ноту, в эффективность которой он уже, по-видимому, не верил: «[…] при внимательном изучении всех принятых иранским правительством мероприятий, я лично пришел к заключению, что к 15 сентября с.г. последняя категория лиц, причисленных к опасным, с точки зрения Советского Союза, иностранцам, должна была покинуть пределы Ирана, т. е. 56 дней после первой ноты от 19 июля. Достойно сожаления, что советское правительство не выждало результатов срочных и эффективных мероприятий иранского правительства, предпринятых в соответствии своему положению нейтральной державы […] прошу Вас… принять меры к отходу к государственным границам Советского Союза частей Красной Армии, перешедших границы Ирана в возможно короткий срок и к данному моменту приостановить столкновения с иранскими войсками, защищающими неприкосновенность своей территории» [266] .

Нельзя не отметить того факта, что правовая база ввода войск у СССР и Великобритании существенно различалась. Как ранее говорилось, Советский Союз ввел свои войска в Иран, ссылаясь на статью 6 советско-иранского договора от 26 февраля 1921 г., позволявшую проводить такие акции.

Ст. 6, в частности, предусматривала, что в случае, «если со стороны третьих стран будут иметь место попытки путем вооруженного вмешательства осуществлять на территории Персии захватническую политику или превращать территорию Персии в базу для военных выступлений против России и если при этом будет угрожать опасность границам РСФСР или союзных ей держав, и если персидское правительство после предупреждения со стороны Российского Советского правительства само не окажется в силе отвратить эту опасность, Российское Советское правительство будет иметь право ввести свои войска на территорию Персии, чтобы в интересах самообороны принять необходимые военные меры» [267] .

Надо сказать, наличие в советско-иранском договоре 6 ст. угнетало иранцев, и они при первой же возможности пытались убрать из договора эту статью. Начиная с 1934 г., после вступления СССР в Лигу Наций, Иран, ссылаясь на то, что по уставу эта организация гарантирует безопасность всех входящих в нее членов, стал требовать аннулирования вышеуказанной статьи. Однако СССР отказался это сделать, что также отрицательно повлияло на дальнейшее развитие советско-иранских отношений.

Как бы то ни было, но статья эта существовала, она не была отменена, а значит — действия советских властей были вполне легитимны.