–  Если вы так хотите быть блондинкой, - сказал я, - почему бы вам не покраситься?

–  Это ничего не даст. Он даже не заметит.

–  Вы влюблены в Чарли.

–  Ну, конечно же.
–  Как будто всякая нормальная девушка должна обязательно влюбиться в Чарли. Я ждал, что она продолжит, и она действительно продолжила: - С первого взгляда. Вернувшись после войны в Гарвард, он провел у нас в Провиденс уик-энд. И я в него влюбилась, а он в меня нет. Я была тогда совсем девчонкой. Но он много со мной возился.
–  Она доверительно понизила голос.
–  Читал мне Эмили Дикинсон. Говорил, что хочет стать поэтом. А я вообразила, что Эмили - это я, и в колледже все ждала, что вот Чарльз приедет и женится на мне. Конечно, он и не подумал. Я видела его несколько раз. Однажды мы с ним позавтракали в Бостоне. Он был со мной страшно мил, и только. Потом он уехал домой, и я больше о нем не слышала. Прошлой весной, окончив колледж, я решила поехать на Запад и повидаться с ним. Как раз в это время миссис Синглтон искала компаньонку, и отец предложил ей меня. Я надеялась, что, находясь с Чарльзом в одном доме, сумею влюбить его в себя. Миссис Синглтон ничего против не имела. Раз уж Чарльза все равно нужно женить, она предпочла бы невестку, с которой легко управляться.

Я заглянул ей в лицо и понял, что она абсолютно искренна.

–  Вы странная девушка, Сильвия. Неужели вы обсуждали это с миссис Синглтон?

–  Мне не пришлось. Она оставляла нас вдвоем при всяком удобном случае. Так что нетрудно было догадаться. Отец считает, что главное достоинство женщины - умение видеть то, что творится у нее под носом. А если она говорит правду о том, что видит, - это уже верх совершенства.

–  Беру свои слова назад. Вы не странная. Вы исключительная девушка.

–  Думаю, что да. Но Чарльз так не думал. Он даже почти не бывал дома, так что мне не представлялось ни малейшей возможности соблазнить его своей близостью. Большую часть времени он проводил в своем домике в горах или в разъездах по штату. Я еще не знала про женщину, но, мне кажется, она давала ему то, чего он отчаянно хотел. Он хотел независимости от матери и ее денег, хотел жить собственной жизнью. Видите ли, миссис Синглтон всегда распоряжалась всеми деньгами, даже до смерти супруга. Он был типичным мужем богатой женщины в старом понимании: яхтсменом, игроком в поло, мальчиком на побегушках у собственной жены. Чарльз имел другие представления. Он считал, что отец и весь его класс оторваны от реальности. Что они должны спасать свои души, спустившись на дно и начав жизнь с нуля.

–  А он сам?

–  Спасал ли свою душу? Пытался. Это оказалось тяжелее, чем он думал. Например, нынешним летом он работал сборщиком помидоров в долине. Мать предлагала ему должность управляющего на ранчо, но Чарльз отказался. Конечно, долго он не выдержал, подрался с распорядителем и потерял место, если это можно назвать местом. Миссис Синглтон чуть не умерла, когда он явился домой с синим раздутым лицом. Я тоже чуть не умерла. Но Чарльз был даже доволен.

–  Когда это случилось?

–  В июле. Через несколько недель после моего приезда. В середине июля.

–  Где произошла драка?

–  На ранчо около Бейкерсфилда. Я точно не знаю.

–  И он оставался здесь до первого сентября?

–  Более или менее. Он часто отлучался на два-три дня.

–  Может, он и сейчас в отлучке?

–  Вполне возможно. Но я думаю, что на этот раз он не вернется. Никогда. Во всяком случае, по собственному желанию.

–  Вы не считаете, что он мертв?

Вопрос прозвучал жестоко, но Сильвия выдержала удар. Под уязвимой оболочкой скрывалось крепкое ядро.

–  Я бы об этом знала. Мне кажется, он жив. По-моему, он просто навсегда порвал с матерью и с прадедушкиными деньгами.

–  А вы уверены, что хотите его возвращения?

Она ответила не сразу.

–  Я по крайней мере должна удостовериться, что он в безопасности и живет жизнью, которая его не разрушит. Для человека, который во время войны сбивал вражеские самолеты, он такой ребенок, такой мечтатель. Неподходящая женщина может его сломать.
–  Она судорожно вздохнула.
–  Надеюсь, я говорю не слишком высокопарно?

–  Вы говорите очень славно. Но, может, вы немножко фантазируете?
–  Я понял, что девушка не слушает, и замолчал.

Она мучительно пыталась ухватить и выразить словами ускользающую мысль:

–  Он так корил себя за то, что пользуется деньгами, которые не заработал, и вдвойне корил себя за то, что разочаровывает мать. Чарльз хотел страдать. Он смотрел на свою жизнь как на искупление. Поэтому он мог выбрать женщину, которая заставит его страдать.

Ее лицо в лунном свете было прозрачным, как у мадонны. Угловатые тени скрадывали пухлость ее губ и подбородка.

–  Значит, вы знаете, что это за женщина.

–  Не совсем. У меня информация из третьих рук. Бармен описал ее детективу, детектив миссис Синглтон, а она уже мне.

–  Поехали туда со мной, - предложил я.
–  Я угощу вас вином. Полагаю, вам уже можно.

–  Нет-нет. Я никогда не бывала в баре.

–  Вам же двадцать один год.

–  Не в этом дело. Мне уже надо идти. Я всегда читаю ей на ночь. Всего доброго.

Я нагнулся, чтобы открыть девушке дверь, и увидел, что по ее лицу, как струйки весеннего дождя, текут слезы.