–  Вы исключительно гостеприимны, - сказал он с опрокинутой улыбкой.
–  Бесс тоже была гостеприимна, в своем роде. Не стану отрицать, что я знал о ее связи с Синглтоном. И что я обрадовался, когда она его пристрелила. Очень удачно, что именно Бесс прикончила этого самонадеянного юнца.

–  Она его не приканчивала.

–  Боюсь, вы ошибаетесь. Теперь, когда Бесс мертва, я могу открыть вам правду. Она мне призналась, что выстрелила в него.

–  Она вам солгала.

Он стоял на широко расставленных ногах, упрямо покачивая своей вытянутой головой.

–  Она не могла солгать. Такие вещи не выдумывают.

–  А Бесс выдумала. Это был единственный способ заставить вас о нем позаботиться. Преступление совершила Уна Дюрано, а Бесс только присутствовала, как я уже говорил.

Он упал на стул.

–  Вы уверены?

–  Я не мог бы доказать это в суде. Да и незачем. Уна мертва вместе со всеми свидетелями, Синглтоном, Люси и Бесс.

–  Эта Уна убила их всех? Что это была за женщина?

–  Их злой гений. Но она убила не всех, а только Бесс. Она думала, что Бесс на нее донесла.

–  Вы сказали, она убила Синглтона.

–  Не совсем так.

–  Вы же сказали, что преступление совершила Уна, - настаивал он.

–  Преступлением была попытка совершить убийство через подставное лицо, но прикончили Синглтона вы. Я думаю, он и сейчас был бы жив, если бы вы не вонзили в него свой скальпель.

Беннинг резко откинулся назад. Его большие грязные руки проехались по брезентовому животу, сойдясь у пупа. Большой и указательный пальцы оттянули молнию, как будто зажимая нанесенную мной рану.

Наконец он обрел дар речи:

–  Полнейший абсурд. Вы не можете доказать ни самого факта, ни умысла. Смерть Синглтона - чистая случайность. Я не сумел остановить внутреннее кровотечение.

–  Вы расчленили тело. Это отягчающее обстоятельство.

–  Если вы сможете представить доказательства. Тела-то нет.

–  Зато есть костяк.

–  Костяк?

–  Скелет, который вы соорудили, чтобы запугивать Бесс. Вы перехитрили самого себя, доктор.

–  Тут мне до вас далеко.

Я шевельнул револьвером, привлекая к нему внимание Беннинга.

–  Откройте чулан.

Он поднялся, все еще держась за то место, куда поразило его мое обвинение. Такая уступчивость показалась мне подозрительной. Чулан был пуст. Беннинг захлопнул дверь и привалился к ней плечом. Его меланхолическая усмешка, открывшая два ряда длинных зубов, повторяла усмешку исчезнувшего черепа.

–  Где он?

–  Наверно, Бесс взяла его с собой. Это тоже очень удачно.

Рядом с дверью чулана в плинтус была вделана железная решетка. Доктор невольно уронил на нее взгляд. Это была вытяжка старомодной отопительной системы. Направив револьвер на Беннинга, я наклонился ее потрогать. Решетка была теплой, и я ощутил легкое подрагивание нагретого огнем воздуха.

–  Покажите печь.

Беннинг прижался спиной к двери. Его глаза тускло мерцали, как будто за человеческим обличьем прятался замученный зверь. Вдруг он покорился, но эта покорность была неестественной и опасной. Пока мы шли к подвальной лестнице и спускались вниз, я держал его на прицеле.

Под потолком подвала висела на проволоке голая лампочка, озарявшая бледным желтым светом полки с пустыми банками, поломанную мебель, стопки газет и журналов, скопища паутины. У стены при входе стояла пыльная газовая трехкомфорочная плита на раскоряченных ножках, а над ней было подвешено медное корыто, мятое и позеленевшее от времени. Беннинг обошел их стороной.

В дальнем углу, за грубой деревянной перегородкой, дышала, как бык, старая чугунная печь. Я откинул дверцу носком ботинка и увидел... ощерившийся череп на полыхающей груде костей.

Беннинг стоял, погрузившись в созерцание. На нижней части его лица играли оранжевые отсветы. В какое-то мгновение он представился мне молодым и улыбающимся.

–  Вытаскивайте.

Он вздрогнул.

–  Я не могу. Я не знаю, как.

–  Придумывайте, и быстро. Эти кости стоят больших денег.

Он натянул садовый шланг на кран титана и направил струю в огонь. Из дверцы с шипением вырвался пар. Беннинг отскочил, закашлявшись, и плюхнулся на кучу щепок у перегородки. Я заглянул в дыру, где чернели пятитысячедолларовые обугленные кости, - все, что осталось от золотого мальчика. До чего же дикий способ зарабатывать деньги - продавать кости мертвецов! Я захлопнул чугунную дверцу.

С закрытыми глазами, с закинутой назад головой, Беннинг сам выглядел как мертвец.

–  Вы готовы сделать чистосердечное признание?

–  Никогда, - сказал он.
–  Меня не могут осудить.

–  У них три нераскрытых убийства, вспомните.

–  Три?

–  Если бы речь шла только о Синглтоне, оставалось бы место для сомнения, даже для сочувствия. Он увел у вас Бесс. Было какое-то оправдание тому, что ваш скальпель пропорол ему кишки.

Беннинг проговорил глухим голосом:

–  Мой враг был отдан в мои руки.
–  Потом он смущенно заморгал, как будто стряхивая кошмарный сон.