Шрифт:
— Энди, Энди, это же одни эмоции.
— Да, эмоции. Мне все равно, будет исполнена воля отца или нет. Но я хочу знать, что написано в завещании.
— Я удивлен, что ты не можешь узнать у Роселли содержание завещания.
— Роселли! Маленькой он качал меня на колене. А теперь не говорит ни слова!
— Может, тебе снова покачаться на его колене?
— И Сильвия ни на шаг не отпускает меня. Или говорит каждому встречному, что она — графиня ди Грасси, или пытается выяснить, что я намерена делать. И поминутно повторяет: «Куда уехал Флетчер? Почему туда? Чем он занимается в Бостоне?»
— Ты ей сказала?
— Сказала, что ты полетел в Бостон по личному делу. Касающемуся только тебя.
— Послушай, Энди. Не забывай, почему я в Бостоне.
— Лучше бы тебе поскорее найти их, Флетч. Дело принимает серьезный оборот. Если Сильвия унаследует состояние отца, едва ли она позаботится о слугах. Какие у тебя успехи?
— Хорэн, владелец галереи, звонил вчера вечером. Практически сразу после моего приезда.
— Что он сказал?
— Он никогда не слышал о такой картине. Сегодня утром я с ним встречусь.
— Он никогда не слышал об этой картине Пикассо?
— Так он сказал.
— И что ты думаешь?
— Не знаю. По голосу не чувствовалось, что он лжет.
— Это ужасно, Флетч. Но все-таки тебе легче, чем мне, Флетч. Не нужно общаться с Сильвией, графиней ди Грасси.
— Послушай, Энди, я хочу попросить тебя об одной услуге.
— Все, что хочешь, душа моя.
— Не смогла бы ты съездить в Канья?
— Сейчас?
— На вилле поселился этот Барт Коннорс. Один из нас должен взглянуть на него.
— А почему? Тебе не понравилась квартира?
— Да нет, квартира хорошая. Но некоторые события разбудили мое любопытство.
— И я должна ехать в Канья только потому, что проснулось твое любопытство?
— Я ради твоего любопытства прилетел в Бостон.
— Флетч, если я уеду из Рима, оставлю Роселли и других старых обезьян на съеденье Сильвии…
— Уверяю тебя, ничего не случится. Я не просто так интересуюсь Коннорсом, Энди. Надо узнать, что он за человек.
— Правда, Флетч?
— Возьми, «порше», поезжай на поезде, доберись до Генуи самолетом и там возьми машину напрокат. Подумай, что для тебя легче всего. Тебе хватит дня, максимум, двух.
— Неужели ты действительно думаешь, что я смогу обернуться так быстро?
— Пожалуй, нет. Но мне нужно знать, кто такой Коннорс.
— Наверное, тебя больше заботит твоя драгоценная вилла.
— Ты поедешь?
— Конечно. Разве я могу отказать тебе?
— А я уж подумал, что услышу от тебя — нет.
— У меня и в мыслях такого не было. Я оставлю наследство моего отца этим волкам-адвокатам и лисице Сильвии и полечу посмотреть, всем ли доволен твой жилец.
— Я ценю твое самопожертвование.
— Могу я сделать что-нибудь еще, о босс?
— Да. Взглянув на Коннорса, прилетай в Бостон. Тебе никогда не приходилось предаваться любовным утехам в тумане?
— Флетчер, я же должна утрясти все дела.
— Забудь об этом. Наследство не стоит ломаного гроша. Мы сами сможем позаботиться о Рие и Пепе.
На другой стороне провода воцарилась тишина.
— Энди?
— Постараюсь прилететь как можно быстрей, Флетч. До скорого.
Глава 5
На другом берегу Чарльз-ривер в тумане тускло светилась реклама «Кэмбридж Электрик». Машины по обоим берегам ехали с включенными подфарниками или ближним светом.
Побрившись и приняв холодный душ, Флетч сто раз отжался на ковре в спальне. Голым вышел в прихожую.
Вчерашним вечером из этой вот спальни выбежала девушка. В квартиру она пришла ради забавы, но внезапно что-то произошло, ситуация круто изменилась. Она бросилась бежать. Почему она бегала по квартире в чем мать родила?
А может, бегать, притворяться испуганной входило в правила ее игры?
В гостиной Флетч сел на стул у кабинетного рояля, уставился в ту точку, где лежала ее голова. Сумрачный утренний свет, тени меж диваном и кофейным столиком не могли приглушить шока, испытанного в ту секунду, когда он увидел ее, с гладкой загорелой кожей, женственную, еще недавно полную энергии, а теперь покойницу.
Рут Фрайер. Мисс Фрайер. Двадцати трех лет. Выросшую в хорошей семье, окруженную заботой любящих родителей. Ее любили юноши, мужчины. Она любила их, свою свободу. Она верила людям. К ней всегда относились с нежностью. До прошлой ночи.