– Тебе чего, барин? – спросил отрок, с любопытством разглядывая хорошо одетого господина.

– Пару целковых заработать хочешь?

– А кто же не хочет-то? – искренне подивился мальчуган.

– Тогда вот что сделай, – оторвав листок бумаги из блокнота, Феоктист Евграфович быстро написал на нем несколько строк, после чего сложил его вчетверо и вместе с серебряной монетой передал мальчугану. – Отнеси записку в Сивцев Вражек, сорок четыре, господину Аристову. Как вернешься, получишь еще один целковый. Здесь недалеко.

– А вы не обманете? – недоверчиво спросил пострелец, ловко упрятав серебро в карман.

– Разрази меня гром! – клятвенно заверил Феоктист Евграфович.

– Ну, тогда я побежал!

Дождавшись, когда мальчуган скроется за углом дома, Феоктист Евграфович произнес:

– Ну что ты там, Марк Модестович, уснул, что ли? Погоняй! Дорога у нас не близкая.

Прошедший месяц сложился для Феоктиста Евграфовича весьма удачно. Удалось организовать выступление «Шаляпина» в Тобольске – небольшом аккуратном купеческом городке, где количество миллионщиков на душу населения было в несколько раз выше, чем где-нибудь в Замоскворечье. Так что вкупе с «честно заработанными» деньгами удалось получить немалые пожертвования от частных лиц, которые были щедро поделены между всеми участниками предприятия. Организовать еще несколько таких запоминающихся удачных концертов, и можно будет позабыть о том, что такое затруднение в средствах (во всяком случае, на ближайшие пять лет), и отправиться куда-нибудь в Европу, чтобы подлечить поистрепавшиеся нервы.

Первой остановкой на пути к благосостоянию значился Томск (промысловый купеческий город, находящийся в окружении золотоносных приисков) – вот где еще не видели Федора Ивановича Шаляпина! И Епифанцев был уверен в том, что их ожидает оглушительный успех со всеми прочими сопутствующими радостями в виде пачек ассигнаций. Среди золотодобытчиков отыскивались такие чудаки, которые изготавливали визитные карточки из чистого золота. Наверняка за билеты они пожелают расплачиваться рассыпным золотом. Оставалось только отпечатать афиши, связаться с местной администрацией и организовать концерт.

После аферы с купцом, в которой им удалось обобрать его на целых пятнадцать тысяч рублей, было решено съехать на другую квартиру, где вероятность встретить незадачливого купца сводилась к нулю. Да и вряд ли он захочет оставаться в Москве после своего фиаско, наверняка уже уехал в Чистополь, чтобы отыскать милашку для залечивания душевной раны.

Правда, в последние дни Марианна неожиданно погрустнела, что было для нее весьма несвойственно. У Епифанцева сложилось впечатление, что расставание с купцом не прошло для нее бесследно, а однажды он увидел в ее глазах слезы.

Уже подходя к квартире, Феоктист Евграфович заметил около подъезда некоторое оживление. Двое крепких мужчин в котелках, чей род занятий у него не вызвал никакого сомнения (во всяком случае, переодетых полицейских он сумел бы отличить из тысячи похожих), о чем-то энергично переговаривались. Феоктист Евграфович был из той категории людей, которые не верят в совпадения. Следовательно, появились они в Сивцевом Вражке не случайно. Каким-то необъяснимым образом фараоны вышли на его квартиру, и вот теперь терпеливо ожидают остальных участников аферы.

Марианну нужно было предупредить. Но сделать это следовало настолько тонко, чтобы не запалиться. В квартиру, разумеется, идти самому не следовало. Можно было отправить на квартиру какого-нибудь постреленка, но где гарантия того, что записка не будет перехвачена полицейскими, и тогда дело лишь усугубится.

Подумав, он решил обратиться к Митрохину, с которым некоторое время служил в театре. Пригласив его на снятую квартиру, пообещал, что кроме сытного ужина будут еще и привлекательные дамы, что стало последним аргументом. И, увидев, с каким откровенным интересом вспыхнули его глаза, добавил:

– Зови всех артистов, надо отметить одно приятное дельце… Впрочем, я скажу об этом, когда все соберутся. – По глазам Митрохина видел, что тот ничего не имеет против. – Можешь взять своего приятеля, душевный человек!.. Как его…

– Дергунов Платон Степанович.

– Вот, Платона Степановича. И обязательно скажи Марианнушке, что я принесу ее любимого «Бордо».

Речь не шла о марочном вине: фраза была зашифрованной, ее следовало озвучить лишь только в том случае, если за квартирой ведется наблюдение. Это был сигнал к тому, чтобы бежать из дома немедленно!

– Передам все в точности. Думаю, что она будет весьма довольна, – заулыбался артист в предвкушении богатого стола.

– И еще вот что, Павел, не забудь сказать, чтобы отправила к бакалейщику Кудряшову человека, я уже заказал там разной провизии.

– О! – восхищенно протянул артист, предчувствуя небывалый размах застолья. – Непременно передам.

– Не забудь сообщить, что только одного балыка, окорочка, шейки и прочих копченостей я прикупил двадцать килограммов.

– Непременно скажу, – ответил артист. – Ну, так я пойду, время не терпит, а то наш балычок испортится. Ха-ха-ха!