– Вот это хорошо! – обрадовался Давыдов. – Это по-деловому. А то я эту любовь к отчизне не очень-то люблю без денег.

– А что третий?! – скрывая брезгливость, перебил его незнакомец.

– Третий самый коварный. Мы его еще не раскусили. По виду мальчишка. Я у отца таких навидался. Он может быть спецагентом. Маскируется под вчерашнего студента. Я думаю, что он фанатик из молодых патриотов.

– Да, с этим сложнее. Путинское наследие. Мы узнали. Три дня назад здесь недалеко союзники уничтожили группу московских журналистов. Наверное, он оттуда?

– Наверное, – согласился Давыдов и жалобно шмыгнул носом. – Может, допросить?

– Нет. Не надо. Операцию сорвем. Дело важнее. Если он просто журналист, то тоже неплохо. Подбросишь ему вот эти корочки ГРУ [16] . У него, должно быть, куча родственников в столице. Мы с ними поработаем. Даже лучше. Шум раздуем до небес.

Незнакомец передал Давыдову красную книжку:

– Положишь ему в портмоне.

Незнакомец повернулся. Наконец-то Костя его разглядел: был он в армейской форме цвета хаки. На правом плече у него красовался нашивка с полосатым американским флагом. Подстрижен он был под «пустынного краба».

«Эх, жаль автомат оставил в телеге», – подумал Костя, и они, не сговариваясь, стали отползать.

– Вот сукин сын! – выругался Бараско, когда они подбежали к лифту. – Подставить нас решил! Продал америкосам! Ну ладно. У меня план есть!

– Какой? – спросил Костя.

– Потом узнаешь.

Все подводы уже были загружены. Давыдов, как заправский счетовод, пересчитывал контейнеры.

– У вас «дровосек»? – спросил он, делая пометку в журнале.

– Еще пара «вихрей», – ответил Бараско, зевая и переворачиваясь в шуршащем сене на другой бок.

– Теперь уже недолго, – сказал Давыдов. – К вечеру следующего дня приедем к Краю мира.

И действительно, весь день они тряслись в телегах. Костя уже и бежал рядом, и выспался до состояния вечного бодрствования. А Бараско знай себе, дрых да дрых в сене между контейнерами. «Где же его план? – недоумевал Костя. – Мы почти доехали. У капитана спросить, что ли?» Но Березин был сосредоточен и неприступен, как гора Джомолунгма. Он сидел, свесив ноги, и что-то писал в блокноте, порой бессмысленным взглядом озирая пейзажи. «Роман строчит», – понял Костя.

Вначале ехали горами, которые постепенно сменились ковыльной степью. Становилось жарковато. Костя снял маскхалат и ехал в одной тельняшке. Бесчисленное количество раз преодолевали броды. Костя даже успевал искупаться. Давыдов приходил и смотрел на них. Но Бараско еще раньше приказал, во-первых, спрятать оружие так, чтобы оно не мозолило глаза, во-вторых, капитану ничего не говорить, а в-третьих, вести себя так, словно ничего не случилось.

Возница вначале держал ушки на макушке, прислушивался к их разговорам, а потом, убедившись, что они говорят исключительно о женщинах, хабаре и еде, стал задремывать и просыпался лишь, когда надо было взмахнуть кнутом.

Степи перешли в болота. Незаметно похолодало, и Костя оделся. Началось криволесье. Куда ни глянь, везде торчали маленькие чахлые сосенки. Под ногами стелился мох. Болота белели пушицей. Все чаще колеса телеги с треском наезжали на валуны. Костя с тревогой поглядывал на контейнер с «дровосеком» – как бы не растрясся?

На берегу реки сделали привал. Давыдов как бы между делом пригласил их к своему костру. Наловили рыбы: хариусов и линьков, нажарили грибов.

Выпили самогонки, обильно поели и легли спать. Утром – снова в путь. Костя, который имитировал сон, уснул в самом деле и проснулся только когда его заели комары. Вечерело. Телеги двигались сквозь тайгу. Колея была старинная, выбитая колесами в скалах. Проехали пару брошенных хуторов, от которых остались одни стены, поросшие березами. В глубоких колодцах стояла кристально свежая вода. Маленькие аккуратные баньки готовы были принять жаждущих попариться. Смородина и малина гнулись от зрелой ягоды. Но людей не было. Возница не знал, кто здесь жил, и на все вопросы пожимал плечами:

– А кто его знает?.. Бесы, наверное? И эти, как их, духи!

«Черт его знает! Тупой он, что ли? – удивлялся Костя. – Не знает родных мест». Вот тогда-то Бараско и проснулся. Спрыгнул с телеги. Размялся и принялся что-то втолковывать капитану, приговаривая:

– Пусть меня Зона сожрет, если вру!..

Вначале капитан молча хмурился. Потом сказал:

«Нет! Я свое отвоевал. Вот если бы бабы… по этой части я спец…» Потом тоже спрыгнул с телеги и пошел рядом с Бараско, порой восклицая: «Ах, вот в чем дело! Ебическая сила!» Бараско отвечал с достоинством: «Пусть меня Зона сожрет, если вру!» Возница, полагая, что они все еще беседуют о женщинах, не обращал на них никакого внимания.

– Значит, америкосы и сюда залезли?

– Ну да, – подтвердил Бараско. – Мы видели собственными глазами. Они нашли плохого парня и платят ему. А он пляшет под их дудку.

– Надо бы нашим сообщить, – сказал Березин.

– Как?

– Я вот тоже думаю, как?

– Где же наши вояки стоят?

– Думаю, стоят даже здесь. Не могли наши все уйти. Должны остаться дежурные.

– Вот их и надо отыскать! – сказал Бараско.

– Где Край мира? – спросил Костя, чтобы отвлечь возницу.