– Наверное, да.

– Вот вы человек совестливый. Вы хотите помочь всем. Даже если знаете, что человек н-негодяй, вы все равно ему поможете. Когда-нибудь ваша доброта сыграет с вами плохую шутку.

– Вы слишком мрачно смотрите на мир.

– Д-думаете? – Евгений покачал головой. – Нет. Раньше я считал, что мир прекрасен. И был абсолютно счастлив. Я был просто пьян от счастья! Чтобы п-протрезветь, мне пришлось убить человека.

Палец Евгения едва заметно двигался.

– Иногда обстоятельства сильнее нас, – сказала Вера.

Евгений подумал и снова покачал головой:

– Нет, не могу согласиться. По-моему, это слишком унизительно.

– Что именно?

– Подчинять п-поступки человека обстоятельствам. Я убил тех двоих только потому, что сам захотел. И ни о чем не жалею. Я все готов стерпеть. Мне только обидно, что меня используют здесь как подопытного к-кролика.

– В тюрьме было бы хуже, – заметила Вера.

Глаза Евгения слегка затуманились, и он проговорил с грустной задумчивостью:

– Как знать… Вы ведь не были знакомы с Вероникой Николаевной?

Вера отрицательно качнула головой:

– Нет. Я приехала сюда уже после несчастного случая.

Евгений удивленно приподнял брови:

– Несчастный случай? Так вам сказали, что произошел н-несчастный случай?

– Конечно. Она ведь утонула.

По лицу Осадчего пробежала тень.

– Нет, – сказал он твердо, – это был не несчастный случай.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что ее убили, – просто, словно речь шла о самых заурядных вещах, ответил Евгений.

Вера оцепенела.

– Вы сами до такого додумались или кто подсказал? – наконец спросила она.

– Сидя в одиночной п-палате и имея столько свободного времени, сколько у меня, можно до многого додуматься, – спокойно откликнулся Евгений.

– Для того чтобы делать подобные заявления, нужны основания, – сухо проговорила Вера. – Нужны факты.

– Когда фактов н-недостаточно, на помощь приходит интуиция, – возразил Евгений. – В клинике происходит много странного. В воздухе пахнет большой бедой. Разве вы не чувствуете?

Вера поймала себя на том, что глубоко вдохнула прохладный воздух палаты, и усмехнулась.

– О какой беде вы говорите?

Евгений посмотрел ей в глаза.

– Я всего лишь пациент, – сухо и отчетливо проговорил он. – Возможно, гораздо больше знала Вероника, но она утонула. Возможно, знал Плучек, но он исчез.

– Павел Сергеевич уехал в командировку.

Евгений кивнул:

– О, да. Именно так они и г-говорят. Но это ложь. Вы давно его видели в последний раз? Разве он собирался куда-нибудь уезжать?

Вера не нашлась, что ответить.

– Почему бы вам не позвонить ему? – снова спросил Евгений, продолжая пристально смотреть ей в глаза. – Правда, п-позвоните ему.

– У меня нет его номера, – сказала Вера. – И я не хочу беседовать с вами о Плучеке. Зачем вы вообще заговорили о нем и Веронике?

Евгений отвел взгляд и тихо пробормотал:

– Затем, что кто-то должен это остановить.

«Что «это»? – хотела спросить Вера. – Зачем вы говорите загадками?» Но не успела, резкий голос из динамика заставил ее вздрогнуть:

– Вера Сергеевна!

Девушка обернулась – в стеклянном квадрате окна виднелось разъяренное лицо Шевердука. Вера встала с кресла и взяла со стола пластиковый ключ.

– Мне нужно идти, – сказала она Осадчему. – Надеюсь, наш разговор был не напрасным.

Когда она открыла дверь, Осадчий вдруг закричал:

– Шевердук, если вы тронете ее хоть пальцем, я прогрызу стену, но доберусь до вас! Слышите!

Молодой человек подскочил к двери и яростно ударил ладонью по стеклу.

Иван Федорович резко повернулся к Вере.

– Какого черта вы там делали? – грубо бросил он.

– Беседовала с пациентом, – в тон ему ответила Вера.

Лицо Ивана Федоровича побагровело.

– Вы украли у меня ключ! – рявкнул он.

– Он выпал у вас из кармана, – соврала Вера.

– Ложь! Я никогда не теряю ключи, – он протянул руку: – Отдайте!

Вера вручила ему ключ и повернулась, чтобы идти.

– Куда вы? – ошеломленно спросил Шевердук.