Тенишев несколько секунд смотрел на нее изучающим взглядом, затем сказал:

– Тебе помочь сесть?

– Да, если можно, – кивнула Ольга.

Алексей взял ее под локоть и помог усесться на диван. Рука его нечаянно коснулась груди девушки.

– Спасибо, – сказала Ольга, поправила съехавшую с колена полу халатика и небрежно пристроила костыль к дивану. – В пакете бутылка вина, банка маслин и стаканы. Откроешь?

– Конечно.

Тенишев принялся выкладывать все из пакета на стол.

– Как ты все это купила? – спросил он, открывая бутылку вина.

– Заказала по телефону. Очень удобно, – она взяла протянутый стакан. – Спасибо. Давай, что ли, чокнемся?

– Давай.

Ольга улыбнулась:

– За Веру!

– За Веру, – поддержал Тенишев.

Раздался звон стаканов. Они выпили. Помолчали немного. Первой тишину нарушила Ольга.

– Слушай, прости за то, что я была такой сукой, – сказала она, не глядя Алексею в глаза.

Он нахмурился.

– Да я и сам хорош.

Ольга покачала головой:

– Нет. Ты вел себя как нормальный мужик.

При этих словах Алексей слегка покраснел.

– Оль, насчет того случая… Я тогда был сильно пьян. Я даже не очень хорошо помню, что там между нами произошло.

Ольга улыбнулась:

– Да ничего сверхъестественного. Мы просто переспали.

Тенишев покраснел еще сильнее. При виде его напрягшегося лица Ольга засмеялась.

– Да не расстраивайся ты так, – весело сказала она. – Знаешь, сколько у меня было мужчин? Сотни две, не меньше! Кроме того, я тоже была пьяна. И даже если я захочу вспомнить подробности, у меня ничего не получится. Так что, считай, ничего и не было.

– Хорошо, – промямлил Алексей. – Я хотел тебя поблагодарить… За то, что ничего не сказала Вере.

Ольга небрежно махнула рукой:

– А… Она бы мне все равно не поверила. Начала бы нести ахинею про посттравматический синдром и тому подобное. Ты же знаешь психиатров.

– Да уж, – все еще смущенно усмехнулся Тенишев.

Снова сделали по глотку.

– Значит, мир?

Алексей кивнул:

– Мир.

– Давай за мир!

Они опять чокнулись стаканами. Ольга поднесла свой к губам, но так неловко, что расплескала немного вина себе на грудь.

– А, черт! – с досадой проговорила девушка. – Слушай, Леш… неудобно тебя просить, но… Не мог бы ты принести из кухни салфетки?

– Да, конечно. Нет проблем.

Тенишев встал из-за стола и быстро вышел из мастерской. Ольга проводила Алексея прищуренным взглядом, а когда шаги его зазвучали в коридоре, достала из кармана халата пузырек с каплями.

Вскоре Алексей вернулся, держа в руке пачку салфеток, и протянул ее Ольге:

– Вот!

– Спасибо.

Девушка промокнула пятно и положила салфетку на столик.

– Знаешь, Леш… Мы с тобой, конечно, дураки. Но мы с тобой как-нибудь разберемся… – она отпила вина и облизнула губы. – Я очень переживаю за Веру. Она пропадает в клинике до самой ночи.

По лицу Алексея пробежала тень.

– Да, – глухо отозвался он.

– Ей следовало бы больше внимания уделять тебе, – доброжелательно проговорила Ольга. – Про себя я не говорю, я привыкла быть одна. Но если супруги так мало времени проводят вместе, рано или поздно они начинают отдаляться друг от друга. Хотя… – Она пожала плечами. – Может, я, по своей старой привычке, говорю чушь.

– Вовсе не чушь, – возразил Алексей. – Так и бывает в других семьях. Но уверен, что у нас с Веркой все будет хорошо. Я ведь люблю ее. Кроме того, у меня тоже есть работа, которая отнимает все мое время.

– О да, я заметила, – с улыбкой проговорила Ольга. – В последние дни ты работаешь как одержимый. Пишешь что-то эпохальное?

– Угу. Что-то вроде того. Понимаешь… мне кажется, что я что-то нащупал.

– Ты и раньше неплохо рисовал, – добродушно заметила Ольга.

Глаза Алексея возбужденно блеснули.

– Да, но все это было не то, – сказал он. – Я никак не мог найти свою собственную манеру, все время кому-то подражал – то Максу Эрнсту, то Джексону Поллоку. Но если новая вещь мне удастся… – Он вдруг уставился на Ольгу и нервно облизнул губы. Затем неожиданно для самого себя предложил: – Хочешь посмотреть?

– А можно? – робко спросила Ольга.

Алексей усмехнулся:

– Вообще-то я незаконченную работу не показываю. Но сегодня сделаю исключение.

Ольга стояла перед мольбертом, с любопытством вглядываясь в лицо девушки, запечатленной на картине.