Шрифт:
– Так и сказал?
– Так и сказал.
Игорь Константинович усмехнулся.
– Значит, на скамье подсудимых? Наш доморощенный Пинкертон чересчур о себе возомнил.
Жанна слегка закусила нижнюю губу и тревожно посмотрела на заведующего.
– Игорь Константинович… у меня есть повод волноваться?
Черневицкий покачал головой:
– Нет.
– Но мне показалось, что следователь настроен решительно. И он, по-моему, очень упертый человек.
– Жанна Олеговна, я уже сказал вам, что волноваться не стоит. Делайте свою работу и ни о чем не думайте. А за то, что проинформировали меня, спасибо.
Жанна встала с кресла.
– Я могу идти?
– Да, – кивнул Черневицкий. – Идите.
Медсестра повернулась и направилась к двери.
– Жанна! – окликнул профессор.
Она остановилась. Игорь Константинович встал из-за стола, подошел к Орловой и обнял ее за плечи.
– Прости за грубоватый тон, – устало и тихо, уже по-свойски, проговорил он. – У меня был очень тяжелый день.
– Я понимаю, – эхом отозвалась Жанна.
Черневицкий опустил руку в карман, достал что-то и вложил в ладонь Жанны. Молодая женщина удивленно посмотрела на маленькую коробочку, обтянутую красным бархатом.
– Подарок, – пояснил заведующий. – Хотел подождать до твоего дня рождения, но… Открой.
Жанна откинула крышечку, глаза старшей медсестры вспыхнули, словно в них отразился блеск маленьких бриллиантов в сережках из белого золота.
– Боже, Игорь… Это мне?
Черневицкий сухо улыбнулся.
– Конечно. Ты рада?
Жанна обернулась и хотела поцеловать заведующего в губы, но тот отстранился.
– Не сейчас. Боюсь, что если поцелую тебя, то не смогу остановиться. А у меня впереди важный разговор, – он положил ладонь Жанне на ягодицу и слегка подтолкнул любовницу к двери. – Ну все, иди.
Орлова вышла в коридор, и тяжелая дубовая дверь захлопнулась у нее за спиной. Несколько секунд Жанна стояла, сжимая в кулаке подарок, потом размахнулась и швырнула коробочку с золотыми сережками об стену.
– Свинья… – в отчаянии пробормотала она. – Какая же вы свинья, Игорь Константинович…
Старшая медсестра резко повернулась и пошла прочь. Но пройдя несколько шагов, остановилась, вернулась, быстро подобрала с пола серьги и расколотую коробочку и сунула их в карман халата.
20
Разговор Черневицкому предстоял не только важный, но и тяжелый. Перед тем как снять телефонную трубку, Игорь Константинович вынул-таки из ящика стола заветную серебряную коробочку и произвел несколько привычных манипуляций, после чего откинулся на спинку кресла и блаженно прикрыл глаза.
Настроение поползло вверх. Однако неприятный осадок, оставшийся после бесед с Аллой Львовной и Жанной Орловой, никуда не делся.
Черневицкий выждал еще несколько минут, открыл глаза, вздохнул и протянул руку к телефону. Номер он помнил наизусть, хотя до сих пор ни разу по нему не звонил.
Игорь Константинович думал, что ответит ему секретарь или какой-нибудь жутко засекреченный связной. Однако трубку снял сам Добрый Самаритянин.
– Слушаю вас, Игорь Константинович.
Услышав его спокойный голос, Черневицкий слегка приободрился, однако уже в следующую секунду, вспомнив, о чем собирается говорить, снова приуныл. Собравшись с духом, Черневицкий буркнул в трубку:
– Возникла проблема.
– Какая?
– Нами заинтересовались следственные органы.
Собеседник ответил холодно и жестко:
– Для меня это не новость.
– Да, но… Вы что-нибудь намерены предпринять?
– А нужно?
Черневицкий сжал трубку до боли в суставах.
– Послушайте, ситуация может выйти из-под контроля. Следователь Рогожин слишком ретиво взялся за дело. Он уже вербует моих сотрудников!
– Успокойтесь, Игорь Константинович. Ничего ведь страшного пока не произошло.
– Вы не понимаете! Он угрожает! Давит! А я не могу отвечать за всех сотрудников. В конце концов, кто-нибудь из них проговорится, и тогда…
– Нашли слабое звено? – осведомился собеседник.
– Нет… то есть… да.
– Дайте угадаю. Речь идет о вашей новой сотруднице, не так ли?
– Да, – выдохнул Черневицкий.
– Она слишком любопытна?
И снова профессор ответил утвердительно.
– Так-так… – отозвался собеседник задумчиво. – Правильно ли я понял, что ваш выбор оказался ошибочным?
Лоб заведующего покрылся испариной. Черневицкий почувствовал слабость в коленях и в мочевом пузыре. Облизнул пересохшие губы и быстро проговорил: