— Я помню историю о другом львенке, — неожиданно сказала она.

— Ты, видимо, говоришь о Ютте? Она тоже осиротела, только в Кении, где ее подобрала чета Адамсон. Потом они разрешили ей вернуться назад в саванну, но это произошло не сразу, и я тоже поступлю так, когда придет время.

— И как скоро это случится?

— Надо иметь терпение. Львенок успеет привыкнуть к людям, поэтому процесс отвыкания должен быть постепенным. Я не выпущу его на свободу, пока не буду совершенно уверен, что он в состоянии заботиться сам о себе. И даже потом я намерен наблюдать за ним.

— Ты, выходит, заботишься о всех животных в Грин Глейде?

— Я уже рассказывал тебе об этом вчера.

— И о людях, которые живут и работают здесь?

— Да.

— Саймон и Зара… — начала Элис и остановилась.

Берт опустил глаза и, взглянув на маленького львенка, произнес:

— Ну вот, все съел.

Вынув бутылку изо рта малыша, он осторожно опустил его в вольер.

Они вместе направились в контору.

— Пора начинать утреннюю экскурсию, сегодня ты пойдешь вместе со мной.

— Хорошо, — покорно отозвалась Элис.

— Тебе предстоит многому научиться за короткое время.

— Я знаю. — Она внезапно остановилась. — Мне нужно поговорить с тобой, Берт.

— Ты хочешь что-то еще узнать о маленьком сиротке?

— Нет, мистер Бакстер, я хочу поговорить о себе, вернее, узнать насчет моего ночлега.

Глаза Берта опасно сверкнули.

— Опять все сначала!

— Ты сказал, что дашь мне время подумать, я подумала. Я хорошо подумала. И прошу тебя сегодня же поговорить с Зарой, если это возможно.

Берт взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Ты все еще не рассталась со своей бредовой затеей?

— Называй, как знаешь.

— Но как еще это можно назвать? Спать в отдаленной хижине совершенно одной? Да там, чего случись, никого не дозовешься. Бред, Элис, и больше ничего.

— Пусть так, но это то, чего я хочу, — упрямо настаивала девушка.

— Но это же смешно, нелепо.

— Думай, что хочешь, Берт, но это мое твердое решение.

— Ты там будешь, как на необитаемом острове.

— Меня это не беспокоит.

— Ты действительно уверена, что не испугаешься?

Элис боялась признаться самой себе, что внутренний голос предательски нашептывает ей: «Откажись от безумной затеи». Но невозможно было отступать с полдороги, и, подавив внезапное сомнение, твердо, как только могла, она сказала:

— Совершенно уверена.

— Ты готова на все, лишь бы не находиться со мной под одной крышей?

Элис с трудом заставила себя встретить его взгляд. Теплота, которая смягчала черты, когда он кормил детеныша, исчезла. Взгляд был полон неумолимой суровости.

— Примерно так, Берт, и, пожалуйста, хватит об этом. — Бакстер молча смотрел на нее, и от этого взгляда ей стало не по себе. Изо всех сил стараясь оставаться хладнокровной, она повторила вопрос: — Так ты поговоришь сегодня с Зарой?

— Да. Когда увижу ее в госпитале. — Берт легко обнял Элис за плечи. — Пойдем, наша группа ждет нас.

Три джипа, с пятью или шестью пассажирами в каждом, были уже готовы покинуть лагерь. В каждой машине находились водитель и проводник. Это были мужчины, которые знали саванну досконально: читали следы на песке, по примятой траве могли безошибочно определить, какой зверь проходил здесь или, возможно, притаился где-то поблизости…

Они почти интуитивно знали, когда можно безопасно разгуливать по заповеднику, и чувствовали себя уверенно и легко, передавая свое настроение туристам.

Элис знала, что ей предстоит рассказывать о природных особенностях, знакомить с повадками животных и отвечать на вопросы. Мысль об этом немного пугала ее.

Для экскурсантов утро складывалось удачно. Почти сразу же после того, как они покинули лагерь и машина остановилась у запруды, показался жираф, который вышел, смешно расставляя ноги и вытянув неправдоподобно длинную шею. Он спокойно подошел к воде и стал пить. А чуть поодаль резвилось несколько слонов, поливая себя из хоботов.

Через минут двадцать Баб, сидевший за рулем, снова остановил джип. Берт указал на заросли тростника, где притаился гепард. Его окраска сливалась с травой, и заметить хищника можно было только хорошо натренированным глазом. Работа проводника была настоящим искусством.