— С чего вы взяли?

— У нас сегодня утром назначено занятие.

— Одна поправка. Это у вас сегодня утром занятие. — Бру, не оглядываясь, прошел по широкому проходу посреди конюшни.

Стараясь его догнать, Пенелопа вошла в широкую дверь конюшни и приостановилась, ничего не видя в неожиданном сумраке после яркого света. В лучах пробивавшегося снаружи солнца медленно поднималась пыль. Пенелопа глубоко вздохнула, и от запаха лошадей, сена и кожи у нее захватило дух. Какое чудесное место! — благоговейно подумала она, начиная понимать, почему Бру так привязан к своей работе на ранчо. А как, интересно, чувствуешь себя верхом на лошади? Наверняка это просто восхитительно.

Но даже страсть к этой работе не извиняет Бру за то, что она проснулась в такую рань для занятия с ним, а он не явился. Ее наняли для работы, и, черт возьми, она ее выполнит. Прошагав по широкому проходу между стойлами, Пенелопа догнала Бру уже в другом помещении, где он выбирал седло и уздечку. Коротко кивнув, Бру обогнул ее и исчез в стойле с надписью «Молния».

— Вы не могли бы на минуту остановиться? — воскликнула, не выдержав, Пенелопа, догоняя его в стойле, где стояло очаровательнейшее создание, вероятно, по кличке Молния. Не удержавшись, Пенелопа протянула руку к шелковистому гладкому носу.

Отодвинув Пенелопу в сторону, Бру привычным жестом накинул на голову лошади уздечку. Уверенно затянув ее, он развернул лошадь, вывел ее из стойла и привязал к столбу.

— Говорите. Мне вас слышно, — донесся его голос до Пенелопы, оставшейся в стойле.

Лошадь перегородила ей выход. Это он нарочно. Хам!Лошадиный хвост мелькал прямо перед глазами Пенелопы.

Протиснувшись между лошадью и стенкой загона, она выбралась к столбу, где была привязана лошадь.

— Не могли бы вы сказать, почему вы во второй раз заставили себя ждать? — спросила она, завороженно наблюдая, как Бру седлает Молнию.

— Мне не нравятся эти занятия.

— Вам не нравятся? Не нравятся! — Просунув голову под веревку, которой была привязана лошадь, она уставилась на Бру. — И это вы называете ответом? — Тут Молния склонила к ней голову и уткнулась носом в ее волосы.

— Мне не нужны уроки по имиджу, — Бру пожал плечами.

— Вот как! — Из ее сжатых губ вырвался недоверчивый смешок, и она отвела от морды Молнии прядь своих волос. Наверное, сегодня придется как следует вымыть волосы, раз Молния спутала их с сеном. — Простите, не поняла. А по мнению вашего отца, очень нужны. Если ваше поведение сегодня утром — пример того, как вы управляли «Брубейкер интернэшнл», то мне остается только сказать…

Громкий грохот заставил ее вздрогнуть. Бру швырнул скребницу в стену загона. Наверное, лошади привыкли к подобным вспышкам гнева, потому что Молния даже не моргнула.

— Послушать моего отца, так мне очень много чего нужно, — подозрительно спокойно сказал Бру. — И как раз то, без чего я отлично обхожусь.

Двое любопытных работников как будто по своим делам прошли мимо них между стойлами. По их хитрому виду и шепотку было понятно, что им до смерти хочется узнать, что происходит между их боссом и этой маленькой аккуратненькой консультантшей. Еще целая толпа изнывающих от любопытства ковбоев ожидала у ворот конюшни, попивая кофе и отпуская похабные шуточки. Очевидно, Бру посвятил их в причину ее присутствия на ранчо, и они нашли это презабавным.

— Фаззи! — окликнул Бру.

Пенелопа посмотрела на двоих работников, застывших на месте, словно нашкодившие дети.

— Да-а? — отозвался Фаззи.

— Что вы, ребята, тут забыли?

— О-о… ну, мы с Редом здесь просто… мы здесь, э-э, просто искали… — Фаззи покосился на своего смутившегося товарища. — А что мы тут искали?

Ред сунул нос в загон Молнии.

— Ну, мы искали здесь скребницу.

— Их полным-полно в кладовке, — буркнул Бру, закидывая на спину Молнии седло.

— Да, конечно, полно, — закивал Фаззи, — но нам нужна была хорошая скребница.

— Особенная, — поддакнул Ред.

— Проваливайте отсюда, — приказал Бру, широко улыбаясь Пенелопе. Оба парня немедленно развернулись и поспешили к ожидающей их с нетерпением компании. Прислонившись к стене загона и жуя соломинку, Бру смотрел им вслед.

Глаза Пенелопы невольно остановились на уголке его рта, где медленно качалась соломинка. Она сглотнула. Что-то в его ленивой манере заставляло ее замирать. Она подняла глаза, их взгляды снова пересеклись. Что такого есть в Бру Брубейкере, от чего в одно мгновение все внутри у нее переворачивается?