После 1861 года реакция на русинов усиливается. Это связано с личностью наместника Галиции графа Голуховского. Начинается усиленная поддержка Веной развития «украинцев» в Галиции и Буковине. Все русское там тщательно и планомерно уничтожается. Это были уже упоминавшиеся введение фонетического правописания, разработка «украйинськойи мовы», усиление гонений на православие и дальнейшее окатоличивание «слишком православных» униатов и воспитание русинской молодежи в русофобском «украинском духе». Все это было типичной методикой «разделяй и властвуй».

Среди русинов начинается внутреннее противостояние между сторонниками трех вариантов развития: одни считают, что нужно просто переждать и все само собой образуется; москвофилы тянутся к России, вновь созданные «украинцы» становится на путь отторжения всего русского. Но «украинство» и в этот период было всего лишь «бледной тенью» в общественной жизни, и частично являлось формой протеста против онемечивания и ополячивания русских. В этот же период польское влияние в регионе превосходит австрийское.

В 1882 году австрийскими, властями был организован громкий процесс (так называемый процесс по делу Ольги Грабарь) — первый среди политических процессов против лидеров русского движения конца 19 начала 20 веков. Поводом для него послужил маленький эпизод в галицком селе Гнилички. Жители села хотели иметь самостоятельный приход, но этому воспротивился настоятель прихода в Гнилищах, к которому принадлежали Гнилички, и львовская консистория. Тогда крестьяне пожаловались своему помещику графу Делла Скала, православному румыну. Он предложил им перейти в православие: «Я вам сведу из Буковины попа не такого гонорного». Прошение к администрации и местным епархиальным властям греко-католической львовской и греко-православной черновицкой церквей писал о. Наумович, назвав греко-восточную веру «верой наших отцов». Православие в Австрийской Империи отнюдь не было запрещено — оно было господствующим исповеданием в Буковине и в сербской Воеводине. Но здесь под чисто религиозный казус власть подвела политическую подоплеку. Были арестованы наиболее видные деятели русского движения — А. Добрянский, проживавший тогда во Львове, его дочь Ольга Грабарь, мать русского искусствоведа и художника Игоря Грабаря, тогда еще ребенка, редактор «Слова» В. Площанский и еще целый ряд лиц, в их числе Наумович и его два сына. Арестованных обвиняли в российском панславизме, в том, что они старались «оторвать Галичину и Буковину и Северную Угорщину от… австрийской державы и вызвать опасность для державы извне и опасность гражданской войны внутри». Наумовичу ставилась в вину его благотворительная деятельность, которой он якобы занимался не из любви к ближним, а «чтобы возбудить среди сельского населения … симпатии к России и распространить отвращение к здешним политическим учреждениям и церковной Унии». Обвинение в государственной измене позорно провалилось. Однако суд присяжных признал о. Наумовича, Площанского и двоих крестьян виновными в связях, задачей которых было возбудить ненависть или презрение к австрийской державе, что было подведено под параграф нарушения публичного спокойствия. Их приговорили к нескольким месяцам тюрьмы. Наумович получил 8 месяцев. После более чем шестимесячного предварительного заключения он был временно выпущен под залог, пока его кассационная жалоба рассматривалась в Вене. Вернуться в свой приход он не мог, так как его у него отобрала церковная власть. Затем последовало его отлучение от церкви. Кассационная жалоба не принесла результата, о. Наумович отсидел еще полные 8 месяцев и вышел из тюрьмы в августе 1884 года.

Этот и дальнейшие процессы, в которых русинов Галиции и Закарпатья обвиняли в государственной измене, кончались ничем — русское движение в Карпатской Руси носило легальный характер, обвинения были беспочвенными, но процессы служили методом устрашения и хотя бы частичной расправы с инакомыслящими гражданами, не совершавшими никаких проступков против законов империи.

После 1890 года в России начинает развиваться революционная мысль, отголоски которой начинают проникать и в Галицию. Здесь появляются произведения, пропагандирующие идеи «украинства» и «европеизма», как противовес царскому гнету. Под воздействием этих революционных идей энергичная галицкая молодежь, куда входил и И. Франко, начинают издавать журнал «Народ» и основывают радикальную партию, членов которой стали называть «народовцами». Хотя революционный радикализм и обратил на себя внимание австрийской власти, но он не был особенно опасен и был быстро подавлен при помощи репрессивных мероприятий. А идеи «украинства» получили самую широкую поддержку.

Но одновременно росло и москвофильство, объединяющее с русским народом. Оставалось духовное единство с Россией, которое нельзя было уничтожить при помощи репрессий. Это единство поддерживалось при помощи православного духовенства, передававшего из поколения в поколение язык и веру. Духовенство же являлось источником не только церковной, но и светской бюрократии.

Для уничтожения этого последнего барьера на пути полонизации населения было использовано униатство. На престол митрополита австрияками был назначен «свой человек», польский граф А. Шептицкий. Этот период характеризуется тем, что на смену аннексии Галиции приходят планы по аннексии всей Украины.

Но, не понявшее этого, недалекое и заносчивое галицкое «украинство», носящееся со своей идеей «самостийнойи Украйины», помогает осуществлению немецких планов, действуя как преданный немецкий союзник. Теперь уже произведения самих «самостийныкив» становятся куда более антирусскими, чем австрийские или польские. В сфере влияния Шептицкого процессы идут наиболее интенсивно. Что же касается Закарпатья, то «украинизация» протекает там намного слабее.

Вся длительная практическая деятельность Шептицкого характеризуется постоянной хитростью и подозрительностью. А ее целью являлась фактическая передача русских земель Польше. Своей целью Шептицкий провозгласил насаждение при помощи униатства католической веры, «через которую снисходит благодать божья, и которая является единственным источником спасения». Благодаря которой восточные славяне приблизятся к западной культуре. Для этого же была издана в 1918 году во Львове книга «Царский узник». Деятельность Шептицкого, направившего революционный энтузиазм русинов в нужное для поляков и австрияк русло, носила не столько религиозный, сколько политический характер и явилась причиной разрушительных последствий по отношению к восточным славянам. А сама его деятельность оказалась возможной только благодаря бесправию и бедности русинов. Все это привело к деморацизации галицкой интеллигенции и имело катастрофические последствия для всего народа. Забитых и бесправных галичан начали использовать для «освобождения Украины».

Но до Первой Мировой Войны деятельность Шептицкого, по счастью, ограничивается Галицией, и только затем распространяется на Малороссию (но является весьма слабой и кратковременной). Иначе бы это привело к полномасштабному и кровавому межконфессиональному конфликту, результатом которого были бы социальные, политические и государственные потрясения. И все они пошли бы на пользу сначала польской, а затем и немецкой экспансии. Как и до этого, униатство явилось ни чем иным, как авангардом западной экспансии на славянские земли, и насаждалось «святой троицей»: шляхтичем, бискупом (священником) и евреем — арендатором.

Как уже упоминалось ранее, став митрополитом Шептицкий запрещает прием в духовные семинарии русофильски настроенных юношей. А из украинофилов в семинариях начинают выращивать религиозных фанатиков, так называемых «попиков». Которые, получив приход, начинают с церковного амвона внушать народу «украинскую идею». Эта идеологическая обработка раскалывает население и сеет вражду между людьми, зачастую даже между близкими родственниками.

Русины сопротивляются «украинизации», просят епископов сместить «попиков», бойкотируют церковные службы. Но епископы молчат, депутаций не принимают, на прошения не отвечают. Тем временем «национально свидомый» учитель и «попик» мало помалу делают свое каиново дело: часть молодежи становятся «украинцами». Таковых русины метко окрестили полячками. Между полячками и русинами вспыхивает открытая вражда, которая иногда оканчивается кровопролитием. В одних и тех же семьях одни дети остаются верными своим русским предкам, другие уже считают себя «украинцами». Смута и вражда проникает не только в деревню, но и в отдельные хаты.