— Сочувствую твоей жене.

— Довольно. Хватит трепаться. Не думайте о том, с кем вы в браке и кто сидит рядом с вами. Думайте о том, какую роль играет любовь в вашей жизни и в жизни других.

— И?

— О страданиях.

— Как говорится, любишь кататься, люби и саночки возить.

— Мне приходилось видеть страдания, которые не были вознаграждены. На самом деле чаще всего именно так и бывает. «Страдание облагораживает» — не сомневаюсь, что это назидательная фальшь. Страдание принижает человека. Опускает.

— Вот вам пример: мне нанесли оскорбление, я сейчас страдаю, потому что в прошлый раз намекнул, очень деликатно, на домашний скриниг задницы с целью ранней диагностики рака…

— Помню, помню, эта процедура пришлась на День святого Валентина.

— И ни одна жопа, ни одна «п» из здесь присутствующих не подумала спросить о результатах.

— Дик, ты получил результаты?

— А как же, мне пришло письмо от человека, скрывшегося за неразборчивой подписью, под которой значилась его должность. Вы не поверите: «Директор проктологического узла».

— Мы туда не пойдем.

— И он сообщил, что у меня все в норме.

— Ага.

— Поздравляю, Дик.

— Но в письме говорилось — цитирую из головы, хотя откуда еще можно цитировать? — что скрининг-тест не дает стопроцентной точности результатов, а потому формулировка «в норме» не означает, что у вас нет и никогда не будет рака кишечника.

— То есть они не дают никаких гарантий?

— Чтобы их не засудили.

— Да, сейчас такое сутяжное время.

— Взять хотя бы брачный контракт… вернемся чуть-чуть назад. Ларри, как по-твоему, о чем свидетельствует брачный контракт — о любви или о сомнениях?

— Не могу сказать, у меня нет опыта. Видимо, он свидетельствует о том, что адвокату поручено сохранить фамильное состояние. Допускаю, что к чувствам это не имеет никакого отношения — просто социальная условность. Подобно тому как во время венчания нужно делать вид, будто принимаешь каждое слово за чистую монету.

— Я, например, не делала вид. Я верила каждому слову.

— «Телом своим славлю» и далее по тексту; да, вспомнил. Ой, Джоанна опять смотрит на меня с укором.

— Наша тема — рак сердца, а не задницы.

— По-твоему, «любовь — это страдание», так, Джоанна?

— Нет, я просто подумала, что некоторые… мужчины, да, определенно мужчины… никогда не страдали от любви. По большому счету они просто неспособны страдать от любви. Это они изобрели систему уклонения и управления, которая гарантирует, что страдание их не коснется.

— А что, в этом есть здравый смысл, разве нет? Эмоциональный эквивалент брачного контракта.

— Возможно, здравый смысл в этом есть, но это лишь подтверждает мою точку зрения. Есть мужчины, которые проходят все этапы: секс, женитьба, отцовство, братство — и ни на одном из них не испытывают страданий. Недовольство, замешательство, скука, злость… это пожалуйста. А страдание для них — это когда женщину ведешь в ресторан, а она потом не дает.

— Кто выдумал, что мужчины циничнее женщин?

— При чем тут цинизм? У каждого из нас есть на памяти два-три таких примера.

— Ты хочешь сказать, кто не страдает, тот не любит?

— Вовсе нет. Я хочу сказать… это как ревность. Любовь всегда оставляет место для ревности. Кому повезет, тот никогда не испытает этого чувства, но если для него нет места, нет возможности, то и любви нет. Страдание — то же самое.

— Значит, Дик не так уж не прав?

— ?..

— Ну, у него не нашли рак задницы, но сказали, что возможность остается.

— Вот спасибо. Реабилитировала. Я же знал, я знал, что дело говорю.

— Нахватался от директора проктологического узла.

— Это ты про Пита?

— Кто такой Пит? Директор проктологического узла?

— Нет, Пит — человек, не знающий страданий.

— Пит у нас — счетовод. Ведет счет женщинам. Может назвать точную дату, когда достиг двузначной цифры, когда дошел до пятидесяти.

— Ну, все мы где-то счетоводы.

— Вот как?

— Да, я хорошо помню, как дошел до цифры «два».