— Гордон предложил мне деньги.

— Но я тоже предлагал, причем совершенно бескорыстно.

— Но он… больше.

Марк покачал головой.

— Дело не в этом. Я давал тебе достаточно, чтобы покончить сразу со всеми долгами. Постой, уж не влюбилась ли ты в него? И это случилось еще тогда, на помолвке Марсии. Значит, во всем виноват только я. Если бы я не напился…

— Любовь здесь ни при чем, — перебила его Дженнифер.

— Да нет, дорогая моя. Ты любишь его и надеешься, что и он со временем полюбит тебя. — Голос Марка звучал отрывисто и возбужденно. — Конечно, ты ему нравишься, Дженн. Ты мила, обаятельна. Ты привлекательна в сексуальном смысле. Но так уж устроены Гордоны: найти самое лучшее, выжать из него все, а потом выбросить. Нечестно, конечно, но что поделать.

— Да нет же, Марк, ты не прав, — возразила она, но слова прозвучали неубедительно. — Между нами существует взаимное влечение. Я понимаю, что для брака этого недостаточно. Но деньги, большие деньги, которые даст Гордон, позволят мне изменить жизнь. Больше пока я ничего не могу тебе сказать. Только не презирай меня, пожалуйста, я этого не вынесу.

Он смотрел на нее, и в глазах его блестели слезы.

— Что ты, Дженн! Разве я могу? Для меня ты святая. А вот о Гордоне я этого сказать не могу. Вы оба — мои близкие друзья, и я не хочу потерять кого-либо из вас, когда ваши отношения зайдут в тупик.

В молчании они вернулись к Гордону. Он стоял, выискивая кого-то среди гостей. Увидев Дженнифер, он оживился.

— Дорогая, наконец-то! Я уж было решил, что ты опять передумала в самый ответственный момент. Что случилось, любовь моя?

— Ничего, — ответила Дженнифер, как никогда остро почувствовав фальшь в его словах. — Ничего.

Гордон больше ни о чем не спросил, только хмуро поглядел вслед удаляющемуся Марку.

Неловкость, возникшая между ними с этого момента, к концу приема только усилилась. Проводив гостей и сидя напротив жены в ее спальне, Гордон наблюдал, как выражение ее лица меняется от задумчивого к несчастному.

— Может быть, выпьем чего-нибудь? — предложил он.

— Именно это я и собиралась сделать, но только после того, как приму ванну.

Пока она нежилась в ванне, наполненной ароматной водой, Гордон приготовил коктейли.

Когда Дженнифер, наконец, показалась в спальне, завязывая пояс белого шелкового халата, на постели ее ожидал подарок. Муж сидел в кресле с бокалом в руке, который тут же отставил, как только она вошла. Дженнифер улыбнулась ему, и он кивнул в сторону кровати.

— Разверни.

Последняя неделя походила на непрекращающееся Рождество. Гордон дарил ей то духи, то золотые украшения. Она не успевала благодарить его. Сегодня это было кольцо с большим овальным бриллиантом.

— Это подарок не только для тебя, но и для меня.

Дженнифер заметила, что Гордон не так спокоен, как кажется. Скулы его порозовели, в глазах замерло сомнение. Она тоже чувствовала, как горят ее щеки. Ведь приближалась их, так называемая, первая брачная ночь, о которой Дженнифер много думала. Наверное, даже слишком много. Ей было так не по себе, что хотелось куда-нибудь убежать.

— Ты нервничаешь из-за меня?

— Нет, конечно, нет! — излишне поспешно заверила его Дженнифер.

Не сводя с жены глаз, Гордон сбросил пиджак, ослабил узел галстука и снял его через голову. На миг ей показалось, что он собирается раздеться при ней.

Понимающая улыбка тронула его губы, когда Гордон расстегнул верхнюю пуговицу своей белой рубашки.

— Нет, дорогая, ты нервничаешь из-за меня, точнее из-за моего присутствия, — сказал он, и у него странно блеснули глаза. — Впрочем, не хочу тебя больше смущать. Может, тебе что-нибудь нужно? Подумай, пока я не лег.

— Нет, ничего. И спасибо за кольцо. Оно чудесно!

Сухо кивнув, Гордон вышел из комнаты.

Оставшись в безопасности за дверью своей спальни, Дженнифер подошла к зеркалу и машинально стала расчесывать спутанные влажные волосы. В доме стояла зловещая тишина. Она ощутила легкую дрожь, пробежавшую по спине, и поняла, что на глаза навернулись слезы оттого… оттого, что чувствует себя одинокой и несчастной.

Схватив пригоршню салфеток из коробки, она босиком бросилась к креслу, рухнула в него и разрыдалась. Дженнифер плакала долго и горько, раскачиваясь из стороны в сторону, и вспоминала обо всех своих неудачах, впервые упиваясь жалостью к себе.

Потом ей припомнилось, как Гордон ухаживал за ней, помогая справиться с похмельем, как внимателен и нежен был все это время. Дженнифер вдруг задумалась о сне, в котором мужчина пытался тогда отвергнуть ее домогательства. И не смог.

Но был ли это сон? Скорее всего, все случилось наяву. Гордон ясно дал ей понять, что сексуальная и эмоциональная близость не входят в условия их договора, и она согласилась. А потом при первом же удобном случае бросилась ему на шею, и Гордону пришлось заняться с ней любовью. Впрочем, почему же пришлось? Дженнифер не могла ошибиться в том, что он как-то по-особенному смотрит на нее. Его взгляд был не просто дружеским. Несомненно, Гордон пытался скрывать свои чувства, но каждая женщина понимает значение взгляда мужчины. Может быть, сейчас Гордон, переступив через собственную гордость, хотел сказать ей что-то важное, а она повела себя так, что вынудила его уйти, боясь быть униженной.