— Просто, мне очень повезло, что вы оказались рядом…

Она задумалась, и доктор не прерывал молчание. Спустя несколько мгновений, она продолжила:

— За поступки не по совести неотвратимо следует расплата. Доктор, вы сказали, что есть люди, чья человеческая сущность не зависит от внешних условий. Я должна стать таким человеком, и чтобы злоба никогда не смогла бы взять верх надо мной. Я хочу жить своей жизнью, а не игрой в жизнь. Хочу быть сама собой всегда.

— Всё бы хорошо, но вы не отдаёте себе отчёта, что лишитесь своего дара перевоплощения. Вы никогда больше не сможете завораживать зрителя своей игрой. К тому же, образ этих людей скучен своей прогнозируемостью. Представляете, заранее будут известны ваши действия в тех или иных ситуациях. Такая пресная жизнь вам сразу же наскучит… К тому же, стабильность, как магнит, притягивает к себе людей с неуравновешенной психикой. Они могут только вредить, а расхлёбывать их кашу придётся вам… Нет, это вам не подходит. Вы потеряете свою изюминку, а я бы ещё добавил, что в каждой женщине должна присутствовать своя «безуминка». Вам надо только убить в себе гордыню, и не думайте, что это так просто. Мне надо будет долго и нудно объяснять вам суть принципов, которые согласуют личность человека с его душой… Думаю, что в Бога вы не верите, и трудно сказать, сколько времени пройдёт, прежде чем вы обнаружите в себе нечто высшее, именуемое во внешнем мире Богом. Это долгий разговор. Многое вы должны будете осознать, а я собираюсь вас выписать.

— Доктор, не выписывайте меня! — взмолилась она. — Я готова остаться здесь столько, сколько потребуется.

Она произнесла ещё пару душещипательных тирад, а под конец не выдержала и возмутилась:

— В конце концов, я же должна избавиться от гордыни.

— Давайте не будем забывать о вашем имидже, — успокаивающе произнёс доктор. — Я всем сказал, что у вас был обычный нервный срыв от перенапряжения. Вы на верном пути, и будьте уверены, что потом с блеском сыграете эту роль на сцене. Главное — процесс переосмысления вашей жизни уже пошёл. Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Отправляйтесь домой, возьмите отпуск, отдохните… Кстати, я тоже еду в отпуск, а вы, в крайнем случае, можете обратиться к моему коллеге. Я его предупрежу…

— Не надо. Сама справлюсь, — резко оборвала она его и обиженно спросила:

— Хотя бы скажите: режиссёр свои проклятия забрал с собой?

Доктор виновато развёл руками и, передавая пропуск, произнёс:

— После отпуска поговорим. Вы меня извините, но я очень тороплюсь. Мне на студию надо успеть. Пригласили участвовать в передаче. Думаю, и вам полезно будет послушать.

«Он знает, но сейчас просто торопится», — успокоила она себя, с удовлетворением отметив в уме, что её совет, высказанный в кабинете начальника, возымел своё действие. Тем не менее, из комнаты она вышла с выражением крайнего огорчения на лице, и чуть было не хлопнула дверью.

«Дай Бог, пронесёт, — подумал доктор, глядя ей вслед. — Не сдавать же билет обратно… Наверно, мне надо было сказать, что её страх упал в бездну вместе с проклятиями режиссёра… Как же была сильна ненависть режиссёра, что он сам угодил в яму, которую рыл для неё?.. Как же хрупка человеческая жизнь, когда ею движет ненависть».

– 37-

По дороге из больницы она решила сначала забежать в театр, оформить отпуск, а потом уже дома спокойно послушать передачу.

Отпуск оформили без проволочек, а актёры так были рады ей, что она, забыв обо всём на свете, немного опоздала к началу передачи.

– 38-

— Объяснить-то я объясню, — раздался бодрый голос доктора, — но предупреждаю, что это моё субъективное мнение. Навязывать его кому бы то ни было, я не собираюсь. Действительно, я считаю, что, в той или иной степени, все мы ущербны. Однако вам и нашей аудитории надо будет набраться терпения, чтобы понять суть ущербности. Согласны?

Ведущий нервно закивал головой, вспомнив, что с проповедниками всё было гораздо проще. Никто его к терпению не призывал, хоть и приходилось часами чопорно высиживать. Доктор же неторопливо приступил к повествованию:

— Для наглядности представим некую модель. Сразу же оговорю, что эта модель — плод моей фантазии. Она ни в коей мере не претендует на какое-либо место в ряду подобных моделей. Это мой рабочий инструмент, чтобы мне было проще изъясняться… Итак, с одной стороны расположим наш внутренний мир. Назовём этот мир душой человека. Это, как бы, наш «внутренний» человек.

Доктор приложил руку к сердцу.

— С другой стороны расположим внешний материальный мир, в котором мы с вами живём.

Другой рукой доктор сделал полукруг вокруг себя.

— Теперь между этими двумя мирами поставим разум человека.

Доктор поднял обе руки к голове, демонстрируя сказанное.

— Разуму надо найти язык и с миром души, и с внешним миром. Во внешнем мире разум пользуется своей способностью оперативно мыслить, которую мы знаем, как наш ум. Ум оперирует словами, образами, он изучает, думает, что сказать, как сделать — всё это прерогатива нашего ума. Словом, ум всё время занят решением каких-то сиюминутных задач и проблем. А вот диалог разума со своим внутренним миром, с душой, происходит по мере осознания той или иной мысли, того или иного состояния. Это духовная сфера. Это наша философия, мировоззрение, которые по мере понимания жизни откладываются в нашем сознании. Недаром же раз—ум можно расшифровать, как разъятый ум. С одной стороны, наш ум, как тактик во внешнем мире, а с другой стороны, наше сознание — это стратег, наша духовная сфера жизни. Сознание указывает уму, что есть хорошо, а что плохо, и для понимания жизни надо иметь связь между сознанием и умом. В то же время, для полноценной жизни необходимо обеспечить контакт между невидимой душой и видимым внешним миром.

Для наглядности доктор покачал головой между руками, но ведущий не преминул заметить:

— Так ли уж это необходимо?

Доктор опустил руки и исподлобья взглянул на ведущего. «Со стороны, наверно, я выглядел довольно глупо с поднятыми руками и качающейся головой», — подумал доктор и несколько резко ответил:

— Конечно же, строгой необходимости в этом нет. Однако…

Возможность подшутить уже прельстила ведущего, и с наивным видом он перебил доктора:

— Что-то не верится, что без контакта души с нашим миром невозможно даже посмеяться.