Избранные произведения
вернуться

Дмитриев Иван Иванович
Шрифт:

1794

«Пой, скачи, кружись, Параша!..»

Пой, скачи, кружись, Параша! Руки в боки подпирай! Мчись в веселии, жизнь наша! Ай, ай, ай, жги! [56] припевай. Мил, любезен василечек — Рви, доколе он цветет; Солнце зайдет, и цветочек… Ах! увянет, опадет! Пой, скачи, кружись, Параша! Руки в боки подпирай! Мчись в веселии, жизнь наша! Ай, ай, ай, жги! припевай. Соловей не умолкает, Свищет с утра до утра; Другу милому, он знает, Петь одна в году пора. Пой, скачи, кружись, Параша! Руки в боки подпирай! Мчись в веселии, жизнь наша! Ай, ай, ай, жги! припевай. Кто, быв молод, не смеялся, Не плясал и не певал, Тот ничем не наслаждался; В жизни не жил, а дышал. Пой, скачи, кружись, Параша! Руки в боки подпирай! Мчись в веселии, жизнь наша! Ай, ай, ай, жги! припевай.

56

Известный припев одной из цыганских песен. (прим. автора).

1795

«Други! время скоротечно…»

Други! время скоротечно, И не видишь, как летит! Молодыми быть не вечно; Старость вмиг нас посетит. Что же делать? Так и быть, В ожиданьи будем пить. Пусть арак ума убавит Между нас у остряков! Он сердца зато заставит Говорить без колких слов. Лучший способ дружно жить — Меньше врать, а больше пить. Посмотрите, как уныла Вся природа на земли; Осень рощи обнажила; Ах! и розы отцвели. Как же грусть нам усладить? Чаще пунш с араком пить. О арак, арак чудесный! Ты весну нам возвратил; Ты согрел, как май прелестный, Щеки розами покрыл. Чем же нам тебя почтить? Вдвое, втрое больше пить.

1795

«Юность, юность! веселися…»

Юность, юность! веселися, Веселись, пока цветешь; Пой, пляши, люби, резвися!.. Ах, и ты как тень пройдешь! Други, матери природы Слышите ль приятный глас? Составляйте ж хороводы, Пойте, ваш доколе час. В жизнь однажды срок утехам, Пролетя, не придут вновь! Дайте руку играм, смехам, Призовите и любовь. А певца, который с вами Уж резвиться устарел, Увенчайте хоть цветами, Чтоб еще он вам пропел. Юность, юность! веселися, Веселись, пока цветешь; Пой, пляши, люби, резвися! Ах, и ты как тень пройдешь!

1795

СКАЗКИ

Модная жена

Ах, сколько я в мой век бумаги исписал! Той песню, той сонет, той лестный мадригал; А вы, о нежные мужья под сединою! Ни строчкой не были порадованы мною. Простите в том меня; я молод, ветрен был, Так диво ли, что вас забыл? А ныне вяну сам; на лбу моем морщины Велят уже и мне Подобной вашей ждать судьбины И о Цитерской стороне Лишь в сказках вспоминать; а были, небылицы, Я знаю, старикам разглаживают лицы: Так слушайте меня, я сказку вам начну Про модную жену. Пролаз в течение полвека Все полз да полз, да бил челом, И наконец таким невинным ремеслом Дополз до степени известна человека, То есть стал с именем, — я говорю ведь так, Как говорится в свете: То есть стал ездить он шестеркою в карете; Потом вступил он в брак С пригожей девушкой, котора жить умела, Была умна, ловка И старика Вертела как хотела; А старикам такой закон, Что если кто из них вскружит себя вертушкой, То не она уже, а он Быть должен наконец игрушкой; Хоть рад, хотя не рад, Но поступать с женою в лад И рубль подчас считать полушкой. Пролаз хотя пролаз, но муж, как и другой, И так же, как и все, ценою дорогой Платил жене за нежны ласки; Узнал и он, что блонды [57] , каски [58] , Что креп [59] , лино-батист [60] , тамбурна кисея [61] . Однажды быв жена — вот тут беда моя! Как лучше изъяснить, не приберу я слова — Не так чтобы больна, не так чтобы здорова, А так… ни то ни се… как будто не своя, Супругу говорит: «Послушай, жизнь моя, Мне к празднику нужна обнова: Пожалуй, у мадам Бобри купи тюрбан; Да слушай, душенька: мне хочется экран Для моего камина; А от нее ведь три шага До английского магазина; Да если б там еще… нет, слишком дорога! А ужасть как мила!» — «Да что, мой свет, такое?» «Нет, папенька, так, так, пустое… По чести, мне твоих расходов жаль». «Да что, скажи, откройся смело; Расходы знать мое, а не твое уж дело». «Меня… стыжусь… пленила шаль; Послушай, ангел мой! она такая точно, Какую, помнишь ты, выписывал нарочно Князь для княгини, как у князя праздник был». С последним словом прыг на шею И чок два раза в лоб, примолвя: «Как ты мил!» «Изволь, изволь, я рад со всей моей душею Услуживать тебе, мой свет! — Был мужнин ей ответ. — Карету!.. Только вряд поспеть уж мне к обеду! Да я… в Дворянский клуб оттоле заверну». «Ах, мой жизненочек! как тешишь ты жену! Ступай же, Ванечка, скорее»; — «Еду, еду!» И Ванечка седой, Простясь с женою молодой, В карету с помощью двух долгих слуг втащился, Сел, крякнул, покатился. Но он лишь со двора, а гость к нему на двор — Угодник дамский, Миловзор, Взлетел на лестницу и прямо порх к уборной. «Ах! я лишь думала! как мил!» — «Слуга покорной». «А я одна». — «Одне? тем лучше! где же он?» «Кто? муж?» — «Ваш нежный Купидон». «Какой, по чести, ты ругатель!» «По крайней мере я всех милых обожатель. Однако ж это ведь не ложь, Что друг мой на него хоть несколько похож». «То есть он так же стар, хотя не так прекрасен». «Нет! Я вам докажу». — «О! этот труд напрасен». «Без шуток, слушайте: тот слеп, а этот крив; Не сходны ли ж они?» — «Ах, как ты злоречив!» «Простите, перестану… Да! покажите мне диванну: Ведь я еще ее в отделке не видал; Уж, верно, это храм! Храм вкуса!» — «Отгадал». «Конечно, и… любви?» — «Увы! еще не знаю. Угодно поглядеть?» — «От всей души желаю». О бедный муж! спеши иль после не тужи, И от дивана ключ в кармане ты держи: Диван для городской вострушки, Когда на нем она сам-друг, Опаснее, чем для пастушки Средь рощицы зеленый луг. И эта выдумка диванов, По чести, месть нам от султанов [62] ! Но как ни рассуждай, а Миловзор уж там, Рассматривает все, любуется, дивится; Амур же, прикорнув на столике к часам, Приставил к стрелке перст, и стрелка не вертится, Чтоб двум любовникам часов досадный бой Не вспоминал того, что скоро возвратится Вулкан домой. А он, как в руку сон!.. Судьбы того хотели! На тяжких вереях [63] вороты заскрипели, Бич хлопнул, и супруг с торжественным лицом Явился на конях усталых пред крыльцом, Уж он на лестнице, таща в руках покупку, Торопится свою обрадовать голубку; Уж он и в комнате, а верная жена Сидит, не думая об нем, и не одна. Но вы, красавицы, одной с Премилой масти, Не ахайте об ней и успокойте дух! Ее пенаты с ней, так ей ли ждать напасти? Фиделька резвая, ее надежный друг, Которая лежала, Свернувшися клубком На солнышке перед окном, Вдруг встрепенулася, вскочила, побежала К дверям и, как разумный зверь, Приставила ушко, потом толк лапкой в дверь, Ушла и возвратилась с лаем. Тогда ж другой пенат, зовомый попугаем, Три раза вестовой из клетки подал знак, Вскричавши: «Кто пришел? дурак!» Премила вздрогнула, и Миловзор подобно; И тот и та — о время злобно! О, непредвиденна беда! Бросаяся туда, сюда, Решились так, чтоб ей остаться, А гостю спрятаться хотя позадь дверей, — О женщины! могу признаться, Что вы гораздо нас хитрей! Кто мог бы отгадать, чем кончилась тревога? Муж, в двери выставя расцветшие два рога, Вошел в диванную и видит, что жена Вполглаза на него глядит сквозь тонка сна; Он ближе к ней — она проснулась, Зевнула, потянулась; Потом, Простерши к мужу руки: «Каким же, — говорит ему, — я крепким сном Заснула без тебя от скуки! И знаешь ли, что мне Привиделось во сне? Ах! и теперь еще в восторге утопаю! Послушай, миленький! лишь только засыпаю, Вдруг вижу, будто ты уж более не крив; Ну, если этот сон не лжив? Позволь мне испытать». — И вмиг, не дав супругу Прийти в себя, одной рукой Закрыла глаз ему — здоровый, не кривой, — Другою же, на дверь указывая другу, Пролазу говорит: «Что, видишь ли, мой свет?» Муж отвечает: «Нет!» «Ни крошечки?» — «Нимало; Так тёмно, как теперь, еще и не бывало». «Ты шутишь?» — «Право, нет; да дай ты мне взглянуть». «Прелестная мечта! — Лукреция [64] вскричала.— Зачем польстила мне, чтоб после обмануть! Ах! друг мой, как бы я желала, Чтобы один твой глаз Похож был на другой!» Пролаз, При нежности такой, не мог стоять болваном; Он сам разнежился и в радости души Супругу наградил и шалью и тюрбаном. Пролаз! ты этот день во святцах запиши: Пример согласия! Жена и муж с обновой! Но что записывать? Пример такой не новый.

57

Блонды — шелковое кружево (от франц. blonde).

58

Каски — женские головные уборы (от франц. casque).

59

Креп — шелковая или шерстяная ткань с особо выработанной шероховатой поверхностью.

60

Лино-батист — тонкая ткань для дамского белья (от франц. linon-batiste).

61

Тамбурна кисея — кисея, вязанная особым способом.

62

Месть нам от султанов… — Диваны заимствованы с Востока.

63

…на тяжких вереях… — Верея — столб, на который навешивается створка ворот.

64

Лукреция — по римским легендам, знатная римлянка, которая, будучи обесчещена Секстом, сыном царя Тарквиния Гордого, лишила себя жизни.

1791

МАДРИГАЛЫ

«По чести, от тебя не можно глаз отвесть…»

По чести, от тебя не можно глаз отвесть; Но что к тебе влечет?.. загадка непонятна! Ты не красавица, я вижу… а приятна! Ты б лучше быть могла; но лучше так, как есть.

1795

«Задумчива ли ты, смеешься иль поешь…»

Задумчива ли ты, смеешься иль поешь, О, Хлоя милая! ты всем меня прельщаешь: Часам ты крылья придаешь, А у любви их похищаешь.

1795

НАДПИСИ

К портрету Н. М. Карамзина

Вот милый всем творец! иль сердцем, иль умом Грозит тебе он пленом: В Аркадии б он был счастливым пастушком, В Афинах — Демосфеном.

1803

К портрету

Какой ужасный, грозный вид! Мне кажется, лишь скажет слово, Законы, трон — все пасть готово… Не бойтесь, он на дождь сердит.

1803

ЭПИТАФИИ

Ф. М. Д<убянском>у [65]

Любезного и прах останется ль безвестным? Дубянского был дар — гармонией прельщать; Страсть — дружба и любовь; закон — быть добрым, честным; А жребий — бурну жизнь в пучине окончать. [66]

1796

«В надежде будущих талантов…»

В надежде будущих талантов И вечных за стихи наград, Родитель спит здесь фолиантов, Умерший… после чад.

1797

65

Ф. М. Д<убянском>у — Дубянский Федор Михайлович (1760–1796) — композитор и скрипач. Утонул в Неве летом 1796 года.

66

Он утонул в Неве. (прим. автора).

Надгробие И. Ф. Богдановичу, автору «Душеньки»

Привесьте к урне сей, о грации, венец: Здесь Богданович спит, любимый ваш певец.

1803

«Прохожий, стой! во фрунт! скинь шляпу и читай…»

Прохожий, стой! во фрунт! скинь шляпу и читай: «Я воин, грамоты не знал за недосугом. Направо кругом! Ступай!»

1805