Проржавленные дни: Собрание стихотворений
вернуться

Кугушева Наталья Петровна
Шрифт:

«После ссоры – сладко примиренье…»

После ссоры – сладко примиренье. Каждый день идет серьезный бой. И, как в настоящее сраженье, Мы выводим регулярный строй: – Конницу капризов и чудачеств, Танки – оскорблений и обид, Легкие танкетки – неудачи, Маскировку тщательных защит. Как зенитки ловкие стреляют, Как злословье попадает в цель, Каждый летчик грустно помышляет О бесславном горестном конце! После ж долгожданного отбоя, Отдыхая после канонад. Мы с тобой – опять влюбленных двое, Каждый мнит себя заслуженным героем, И друг другу каждый снова рад! Ночь с 7 на 8 августа 1946

ПУТЕШЕСТВИЕ В ОСОКАРОВКУ

Плывет под колесами степь, Горячая пыль в лицо. Холмов невысокая цепь На горизонте кольцом. К пространствам степным привык Разболтанный грузовик. Он <ездит> и ночь и день Проселками и шоссе, И дыма черная тень Запуталась в колесе. Он видел немало стран, Пока попал в Казахстан. Он возит баранов, хлеб, Уголь, моторы, соль, Развозит по всей земле Горькую кладь неволь. И к горю людскому привык Разболтанный грузовик. Июль 1945

«Надо петь, как поет киргиз…»

Надо петь, как поет киргиз, Проезжая в степи безбрежной, Я тебе пою – улыбнись, Будь по-прежнему милым и нежным. И сравненье мое оцени Как веселую легкую шутку. Как прекрасны в осенние дни Эти солнечные минутки, Что дарит нам сентябрь под конец В годовщину любови нашей, Хорошо, что в чужой стране Ты меня называешь Наташей. Это имя простое мое На устах твоих музыкой нежной – И душа, загораясь, поет, И лирический ветер свежий Наполняет всю жизнь мою, Точно молодость снова рядом, – Я тебе одному пою, И любовь твоя – мне награда. 19 сентября 1946, Годовщина отъезда из Москвы.

«Безмолвна степь. И птицы не поют…»

Безмолвна степь. И птицы не поют, От трав сухих нежней благоуханье – Я провожаю молодость свою В краю чужом, в краю изгнанья. Горька земля здесь. Бледные цветы Звенят фарфоровыми лепестками. Под небом выгоревшим и пустым Качается полынь и розовеют камни. 4 августа 1944

«Ну, что же, значит, так надо…»

Ну, что же, значит, так надо, – Такой значит выпал жребий; Не слава пришла в награду, А мысль о насущном хлебе. О крове над головою, О грусти судьбы бродяжной, О ветре осеннем протяжном, Поющем над ночью степною… Какие еще молитвы Спасут от врага лихого – Сумей петушиным словом Себя уберечь от битвы, От супостата злого. 6 августа 1946

«Бушует шторм. И непроглядна ночь…»

Бушует шторм. И непроглядна ночь, Осенний океан за окнами неистов, С разбега бьет железною волной И отступает с грохотом и свистом. И мы плывем в бушующую даль, Затерянный в грозном океане, Но не страшна нам дикая печаль Осенней непогоды в Казахстане. И близок он, прославленный в веках, Прекрасный остров Билитис и Сафо, Где музы бродят на ночных лугах Под строф сафических любовный пафос. Нам завещали музы продолжать И сохранить от хладного забвенья – Мы свято бережем любовную печать И Лесбоса прекрасное виденье. 21 сентября 1946

«Когда ты бываешь тусклым…»

Когда ты бываешь тусклым, Как хмурый сентябрьский день, В душе моей – тихо и пусто, И жить мне и думать лень. Я грустно стою на распутьи. Куда-то летят надо мной Разорванные в лоскутья Осенние тучи. Тоской И ветром, как я, гонимы, Бездомные, как и я, Неведомые пилигримы По темным путям бытия. И хочется плыть за ними, Бездумной, беззвучной быть, – Не плакать слезами злыми, Слова твои злые забыть. 28 сентября 1946

О МОСКВЕ

Ах, пройтись по улицам московским, Поглядеть на липы Поварской, Постоять у древних стен Кремлевских, Обойти кругом бульвар Тверской. В переулках старого Арбата Каждый камень близок и знаком, – Как прекрасен в зареве заката Каждый садик, каждый тихий дом. Постоять на шумном перекрестке Нищенкой с протянутой руной Где-нибудь у Каменного Моста Или на углу Страстной. Может быть, и Вы пройдете мимо, Статный, ладный, не узнав во мне Ту, которая была любимой, Ту, которой пели о весне Ваших строф изысканные метры. Ту, с которой ночи напролет Вы бродили под весенним ветром Над Москва-рекой, встречая ледоход. 5 января 1946