Они еще поболтали на животрепещущие темы, договорились о безопасном обмене информацией, и Павел покинул агентство. Ефим посмотрел на него в окно. Молодой, подтянутый, умный и образованный. Конечно, любит власть и тянется к ней. Но если дотянется – не худший для страны случай. По крайней мере, офшорным татаро-монголом парень не станет точно.

После агентства состоялась последняя на вчера пешая встреча.

Собеседником профессора на этот раз был средних лет азербайджанец. Выход на него Ефим Аркадьевич получил через своего друга – московского высокопоставленного мента. Разумеется, перспективный молодой полковник, почти генерал, лично этого азербайджанца не знал. Но его приволжские милицейские друзья, сильно невзлюбившие чужака – начальника ГУВД, с удовольствием передали конец ниточки, через которую можно будет нагадить неприятному генералу.

По предварительной ориентировке, азербайджанец держал ВИП-ресторацию, куда частенько заезжал Василий Геннадьевич Сухов. И куда (что для Ефима было более важно) наведывался сам губернатор. В этой же записке значилось, что азербайджанец не любил своих высокопоставленных гостей, причем не любил сильно, о чем пару раз пробалтывался в окружении соплеменников.

Леон – так звали владельца заведения – встретился с Ефимом в задней комнате азербайджанского кафе. Разумеется, не своего.

Он очень волновался, и Береславский понимал, что его собеседник пока не решил, что лучше: говорить или молчать. Профессор не торопил, с удовольствием прихлебывая горячий чай из маленького грушевидного стаканчика-армуду.

– Я даже не знаю, что сказать, – наконец начал Леон. Его и без того блестящие глаза просто сверкали. – Наверное, лучше ничего не говорить.

– Вы же знаете, кто меня прислал? – мягко начал Ефим.

Тот молча кивнул.

– Приезжие уедут. Они даже жилья здесь не купили. А вы тут уже семнадцать лет. Пятнадцать как женаты.

«Ага, – отметил Береславский непроизвольный всплеск эмоций на словах про жену. – Вот где собака порылась».

Но спокойно продолжил:

– У вас замечательные мальчишки.

– Да, это так, – оживился Леон. – Старший победил на городской олимпиаде по математике. В физтех без экзаменов на следующий год. Младший, правда, только в школу пошел.

– И по-русски они говорят куда лучше, чем по-азербайджански, – гнул свою линию профессор.

– Это так, – повторил Леон. – Обратно в Нахичевань не свезешь. Да и Карина не поедет.

– Так не логичнее ли, чтобы чужаки свалили, а вы остались? – закинул удочку Ефим. – Опять же вторая половина ресторана тоже станет вашей. Не станут же они отслеживать малый бизнес из Москвы или Лондона?

Лицо Леона прямо-таки отражало игру страстей.

– Дело не в деньгах, – наконец сказал он. И вновь умолк.

– Послушайте, Леон, – мягко сказал Береславский, дотронувшись до его руки. – Я даю вам слово мужчины, что неприятная информация останется у меня. Да она и мне не нужна. Мне нужен компромат на всю эту компашку, чтобы держать их на цепи. Думаю, оно и вам бы пригодилось.

– Еще как, – стиснул кулаки Леон.

И не выдержал, сказал-таки:

– У этой твари б…ей красивых – как собак нерезаных. Так ему надо к замужней женщине лезть!

– Может, вам кажется? – Ефиму было бы лучше иметь под рукой взбешенного Леона, но мужик переживал так жестоко, что Береславскому стало просто его жалко.

– Не кажется, – вытерев глаза большим, поросшим черным волосом кулаком, сказал Леон. – Уже три раза приезжал. Это то, что я знаю. Каринка сама не своя ходит, по ночам плачет, на работу идти боится. А я ему улыбаться должен.

– Кому, Сухову? – уточнил Ефим.

– Синегорову, – коротко ответил Леон.

Он положил подбородок на свои кулаки и некоторое время молчал.

– Я не боюсь его, – наконец сказал Леон. – И ружье у меня есть. Разом можно все кончить. Но кто позаботится о мальчишках? О Карине? Я ее больше себя люблю. И в Нахичевани на мне семь человек. А не дай бог родня узнает. Ни мне, ни Каринке жизни не будет. В общем, тупик.

– А по-моему, выход есть, – убежденно сказал Ефим. – И это точно не ружье.

– Какой? – Глаза Леона засветились недоверием и надеждой.

– Действие первое. Отправляешь жену на лечение в санаторий. Срочно. И подальше куда-нибудь. В связи с неврологическим заболеванием. На два заезда. Действие второе. Устанавливаем в зоне, где паны развлекаются, маленькое такое оборудование.

– И до конца жизни в тюрьме? – вяло спросил Леон. – У них все схвачено. Нет уж, лучше тогда ружье.

– Не лучше, – мягко поправил Ефим. – К оборудованию ты отношения иметь не будешь. И Карина тоже.

– А кто будет?

– На кафе совершат налет. Гастролеры. Не местные. Украдут чего-нибудь. Список можешь сам составить. Тебе, кстати, синяк поставят и свяжут. Их потом точно не найдут.

– Почему? У Сухова людей много.

– Потому что не местные. Потому что краденым не торгуют. Потому что больше никаких преступлений в городе не совершат.