— О какой сумме шла речь, разрешить узнать? — с масленой улыбкой поинтересовался Брэдли.

— О двух с половиной тысячах долларов.

— Хорошенькое пособие! — не удержался от восклицания адвокат.

— Это не пособие, — резко оборвала его Элизабет и мысленно добавила: это плата за проданную душу.

— Однако вы весьма высоко себя цените, — вкрадчиво заметил Брэдли, откинувшись на спинку кресла и выставив на всеобщее обозрение огромный живот.

Элизабет едва не взорвалась, возмущенная его развязным тоном. Однако сдержалась: какой смысл наживать новых врагов, сказала она тогда себе. В конце концов, адвокат всего лишь «озвучил» мнение, которое давно уже сложилось о ней в городе.

— Впрочем, вы конечно же заработали эти деньги, — заметил Брэдли, поеживаясь под пронзительным взглядом молодой женщины.

Все-таки она вырвала у него такое признание, только какой от него толк. Аргументы, представленные Фейт адвокату, основным из которых служила ее чековая книжка, были гораздо весомее.

Итак, она осталась ни с чем. У нее нет ни крыши над головой, ни денег. Главное, ей нечем теперь платить за лечение Эвана.

Элизабет охватила паника. Неужели ничего нельзя сделать? В конце концов, она была законной женой Стэнтона, и после его смерти у нее, как у вдовы, есть определенные права. Да, Пауртоны действительно правят этим городом, но не всем же миром!

Она лихорадочно заметалась по комнате. Как-то раз на обеде в их доме Элизабет познакомилась с адвокатом по имени не то Мердок, не то Мардок.

Да, адвоката звали Мердок, а запомнила она его потому, что весь вечер он ей улыбался, но совсем не так, как улыбались другие мужчины. Его улыбка была доброй, открытой и, как ей показалось, в ней временами проскальзывала невысказанная грусть.

— Если старый хрыч вздумает вас обижать, дайте мне только знать, и я сразу приду вам на помощь, — сказал он, целуя ее в щеку на прощание.

— Не беспокойся, дружище. Я прекрасно знаю, как надо обращаться с такими птичками, как эта, — цинично расхохотался Стэнтон…

Поморщившись от неприятных воспоминаний, Элизабет направилась в библиотеку, где покойный муж хранил записную книжку. Какой смысл копаться в прошлом. Надо искать выход из создавшейся ситуации, и, если повезет, Мердок, быть может, поможет ей в этом.

Перелистав книжку, Элизабет легко нашла нужную фамилию и номер телефона.

— Нечего плакать над разлитым молоком, — прошептала она, обращаясь к самой себе, и, собравшись с духом, набрала номер.

Жизнь многому научила Роналда. Среди усвоенных им истин, помимо прочих, были следующие: красное вино лучше белого, старая модель «порше» надежнее новой, весна в Нью-Йорке — чудесное время года.

Правда, этот год не совсем обычный, подумал Роналд, глядя из окна своего офиса. Казалось бы, и погода мягкая, и небо чистое, и вишни цветут, хотя и несколько запоздало, а на душе все равно скверно. Вот и его секретарша, мисс Хостер, тоже жалуется на плохое настроение.

С секретаршей ему явно не повезло. Проявив слабость, он скорее из жалости, чем из деловых соображений, нанял эту неуклюжую женщину, страдающую от избыточного веса и постоянных угрей.

Как потом выяснилось, мисс Хостер печатала с черепашьей скоростью, а когда пыталась включить кофеварку, то почему-то сразу же перегорали пробки. Ровно в пять она надевала шляпу, пальто и удалялась, игнорируя любые просьбы задержаться на час-другой.

Вчера она почти весь день потратила на то, чтобы напечатать два письма. Когда же без двадцати пять Роналд попросил ее переписать одно из них, она заявила:

— А вы знаете, который час, мистер Уотсон?

В конце концов он все же заставил ее перепечатать письмо, но она умудрилась при этом посадить на нем шоколадные пятна. И тогда, не выдержав, Роналд взорвался. Он заорал, что прекрасно знает, который сейчас час и что ей самое время начать искать себе новую работу…

В ответ на это мисс Хостер залилась слезами, а сам Роналд почувствовал такой острый приступ раскаяния, что проклял все на свете.

— Перестаньте рыдать, — принялся уговаривать он непутевую секретаршу.

Чтобы успокоить мисс Хостер, ему пришлось выписать ей чек в размере трехмесячного выходного пособия, а также извиниться за недостойное поведение, сославшись на постоянную головную боль. Как только мисс Хостер завладела чеком, ее глаза моментально высохли. Если у человека две недели подряд болит голова — значит, его мучают какие-то проблемы, философски заметила она, покидая офис.

Следовало признать, что тут мисс Хостер была совершенно права. Роналд действительно столкнулся с серьезной проблемой, и звали эту проблему «миссис Элизабет Пауртон». День и ночь он думал об этой женщине и, несмотря на все свои старания, никак не мог выбросить ее из головы. Да, она ему нравилась, да, как теперь говорят, он запал на нее, но сколько же можно мучаться…

Однако он сам во всем виноват. В самолете вел себя как последний болван, полез целоваться… Слава Богу, что вовремя зажегся свет, а то он мог бы такого натворить…