– Да и дракар, в наше отсутствие сопрут ещё, – вклинился Царевич.

– Не боись, я здесь не последний спрут, – со знанием дела ответил Мормышка. – Так что как сопрут, так назад и припрут.

С таким доводом поспорить было трудно, но колдун был товарищем образованным и поэтому его интересовала практическая сторона дела.

– А как вы себе представляете наш вояж в безвоздушном пространстве? – скептически поинтересовался Премудрый. – У нас, поди, жабр и ласт, по нашей природе, от рождения не предусмотрено.

– Не беда! – хлопнул Ихтиандр перепончатой пятернёй по набегавшей волне. – Ласты мы вам раздобудем и каждому по размеру подберём. А как выделять из воды кислород Мормышка вас быстро научит. Правда, братуха?

– Раз плюнуть, ребята! – с сомнением покосился на одного морского монстра другой.

– Ещё раз огромное спасибо, не надо! – категорически отказался цыган, второй раз за пять минут, применив редкое в его лексиконе слово «спасибо». – У нас ласты склеяться гораздо раньше, чем мы научимся дышать под водой. Если кто и хочет рискнуть, то я пас.

Яков посмотрел на товарищей. Те, вторя ему, вежливо отказались от экскурсионного предложения, сославшись на исключительную занятость срочными делами и всё такое.

– Жаль, конечно, – искренне расстроились Ихтиандро и Мормышка Морской Лох-Несский дьявол, – Мы бы вам показали такое. Океанские глубины намного загадочней и прекрасней, чем земные пейзажи: горы, леса и, особенно, пустыни. У нас много того, что и не снилось вашим мудрецам. Все тайны прошлого скрыты под толщей этой чудесной жидкости, – погладил он, разбивавшиеся о корпус корабля, пенившиеся буруны, – А сколько у нас «неведомых зверушек», возьмите, к примеру, Мормышку – и осьминог, и ихтиозавр, и морской котик, и разумный ко всему прочему – и таких уникумов у нас «пруд пруди». Зря не согласились.

Царевич и Василевс с сомнением переглянулись: может, действительно зря не согласились, может, пока не поздно попробовать, когда ещё такой случай представиться. Но Сероволк был неумолим.

– Спасибо, как-нибудь в другой жизни, – в третий раз использовал своё редкое «спасибо» Яков.

Его товарищи, понявшие, что за, отнюдь не редкое, слово, и даже цитата, уже вертятся на его остром языке, готовые вот-вот сорваться и разорвать и так зыбкое перемирие с морскими монстрами, поспешили тоже любезно отказаться и договориться «как-нибудь в другой раз, обязательно» погостить у новых знакомых.

На этом межвидовой конфликт был целиком и полностью исчерпан и радостные морские жители «на лицо ужасные», а в целом «добрые внутри», тепло попрощавшись с людьми, уплыли обмениваться впечатлениями и новостями.

– Хотел бы я встретиться с тем человеком, который вернул этого Ихтиандру в мировой окиян, и пожать его крепкую мозолистую руку, – глядя вслед монстрам, произнёс Яков.

– И я! – сказал Василевс, положив ему свою крепкую руку на плечо.

– И я! – положил свою мозолистую ладонь на свободное плечо цыгана и Царевич.

Дальше их водный путь продолжился без приключений и нежеланных встреч. Иван, знавший мореходную тайну, касательно Биполярно-Путеводной Звезды, простоял ещё пару бессонных ночей за штурвалом и на третьи сутки перед путешественниками замаячил на горизонте большой белый остров, которым могла быть только, изначально далёкая, а теперь уже устрашающе близкая Аркфрика.

Королевич Полисей ловким отточенным движением, отсёк ухо не менее отточенным мечом у лежавшего на земле трёхгорбого пустынного дракона. Проковыряв в ухе дырку, рыцарь надел «трофей» на цепь с фамильным медальоном-гербом в качестве защитно-вспомогательного амулета (так он в своё время практиковал на заданиях в адских джунглях Кунфунга). Перешагнув через драконью голову, он подошёл к тяжело дышавшему Искалибуру. Подняв попону, королевич достал из перемётной сумы трафарет и краску и добавил на конском корпусе ещё одну звезду – пятую в третьем ряду своих заслуг и достижений. Искалибур устало всхрапнул и слизнул испарину со лба хозяина.

– Может, тебе ведёрко крови нацедить? – невесело усмехнулся королевич, кивнув в сторону дракона. – «Кровавую Мэри» пить будешь?

Конь брезгливо поморщился и отрицательно замотал мордой: желания пить чью-либо кровь вёдрами и, собственно, ведра как такового, не было.

– Я тоже пас, – бросил Полисей и, взяв коня под уздцы, поплёлся, спотыкаясь, в глубину бескрайней пустыни.

(Я уже слышу гневные возгласы членов общества защитников животных, мол, куда это годится, что за бессмысленная жестокость по отношению к мифической твари на страницах невинной сказки. Я и здесь отвечу. Попробуйте сами неделю по жаре, да без воды, пошляться, как этот следопыт со своей лошадью, тогда осуждайте. В отличие от нас с вами, бывалый королевич точно знал, что ухо пустынного дракона укажет ему путь если не к оазису, то, как минимум, к какому-нибудь «учкудуку» с водой).

Уже не надеясь когда-нибудь вернуться в свой, полный опасностей, безумный, воинственный, беспощадный, переполненный интригами, заговорами и дворцовыми подъём-переворотами, но такой кажущийся издалека родным и сердцу милым, мягко выражаясь, цивилизованный мир (фу-у, неужели я это выговорил!), королевич Полисей от безысходности стал анализировать создавшееся положение своих неважных дел.

По всему получалось, что в самую критическую минуту, когда он уже стал подумывать о попытке суицида на той злополучной скале (чего скрывать, был за ним такой грешок), только его обращение к неугомонному духу воздушной стихии, то есть к «ветру-ветру», позволило ему выбраться из предпоследней, заблудно-таёжной передряги. Правда, последняя, пустынно-безводная передряга, оказалась на порядок отвратительнее всех, некогда наваливавшихся на Полисея передряг, вместе взятых, сложенных столбиком и возведённых в квадрат. Несмотря на возникший в связи с этим «обращением» дискомфорт, королевич принял единогласное решение ещё раз прочитать заклинание на имя воздушной стихии в попытке разузнать дорогу, для начала к источнику воды, так как драконье ухо пока ещё не хотело функционировать по своему второму, согласно народных примет, предназначению.