Не слыша их, но, еще не забыв утренней битвы, усач подтвердил.

— Если опять что-то выкинете — убью на хуй!

Проверять никто не рискнул. Мальчишки встали и робко приблизились к выходу. Карпыч кратко проинструктировал.

— Сейчас выходим в коридор, поднимаемся по лестнице и идем за мной. Остальное скажу потом. Если что-то кому непонятно, потом объяснюпо-другому!

Он сложил в кулак толстые пальцы и наглядно продемонстрировал зверскую мощь. Вопросы были излишни.

Лестница из подвала вывела на веранду дома. Дождавшись, пока пацаны выберутся наверх, Карпыч опустил люк и провернул ключ. Выпускать из подземелья кого-то еще Цербер не собирался. Уже на веранде Максим заметил три окна, наглухо закрытых ставнями.

Усач вычленил из связки новый ключ и, повозившись, заскрежетал им в двери. Через секунду, в открывшемся проеме Максим увидел такой же, как и в подвале, коридор. Но двери из комнат были распахнуты, а из открытых окон лился солнечный свет. Из коридора еще было видно, что окна, хоть и завешенные занавесками, решеток не имеют. Сквозь тюль Максим разглядел зеленые заросли кустарников и раскидистые кроны деревьев. «Это хорошо, — Максим соображал. — Стулом в окно и в кусты. Но не сейчас — позже. Сейчас нет сил. Так что буду смотреть и запоминать».

В конце коридора усач открыл еще одну дверь и, мальчики оказались в небольшом помещение, напоминавшим большую кладовку. На обитых деревянными дощечками, стенах висели крючки, в углу стоял высокий шкаф и скамья. Надзиратель коротко скомандовал.

— Раздевайтесь.

Мальчики непонимающе замерли.

— Что оглохли? Одежду скидывайте!

Сняв грязные обноски, мальчишки остались в нижнем белье. Карпыч посмотрел на, стоявшие колом, трусы и кряжисто хмыкнул.

— И это скидывайте.

Мальчики послушно исполнили. Открыв дверцу шкафа, Карпыч достал мочалки и мыло.

— Короче, идете сейчас в душ и моетесь, как следует. Учтите, проверять буду лично! Увижу грязь, пеняйте на себя. На все, про все вам десять минут. Ясно?!

Пацаны послушно кивнули. Карпыч повернулся и распахнул следующую дверь.

— Заходите.

Максим открыл кран, сверху полилась вода. Протянув руку, кожей почувствовал теплую влагу и шагнул под струю. Стекая, вода приобретала грязно-серый, как смыв с половой тряпки, цвет. Мальчик закрыл глаза. Боль, нехотя, но отступала. От нахлынувшего тепла хотелось отключиться и кулем рухнуть на пол. Шатнувшись, он едва не упал, благо, что можно было облокотиться о перегородку.

— Хватит кайфовать! Мойся давай! — Заглянув внутрь, Карпыч увидел его головокружение. Максим открыл глаза, торопливо поднял мочалку и принялся натирать ее хозяйственным мылом. Усач закашлял — дыщать во влажном прострастве было тяжело. Он повернулся и уже из-за спины, добавил. — Закончите — выходите. И не задерживайтесь!

Дверь притворилась.

Максим проводил его взглядом, и повернулся к Пашке. На правом боку приятеля красовались два огромных красно-фиолетовых синяка.

— Паш. Это он тебя так?

— А кто ж еще?! Урод! — Пацан зло глянул на дверь — Придет директор, я молчать не буду — все расскажу, как он нас лупил.

— Паш, может не надо пока?

— Да?! А он нас опять, как котят!

— Скажи лучше, что упал. На всякий случай. А там, если что — застучать никогда не поздно.

Пашка молчал.

— Потом, а?! — Максим миролюбиво тронул его за плечо.

— Ладно. Не скажу. Давай смывай и пошли.

— Сейчас. Еще немного.

В предбаннике вместе с Карпычем их ждал тот самый тип, которого Максим увидел в подвале. Трико на нем уже не было, мужчина был одет в спортивный костюм, но широкая тесьма поверх волос по-прежнему украшала его лоб. Увидев огромные синяки на теле Пашке, он испуганно прикрыл рот ладонью.

— Карпыч, это — что такое?!

— Что?! — Карпыч равнодушно смотрел на пацанов.

— Ты, что не видишь?! Синячища! Твоя работа?

— С чего бы?

Мужчина с тесьмой скептически выдохнул.

— А чья?

— А я почем знаю? Их уже в таком виде Туфтяй привез.

— А ты куда глядел?!

— Марк Сигизмундович, ты как в первый раз — ей богу. Что я им под вшивники заглядывать буду?!

— Ладно, все равно не признаешься.

Марк подошел к Пашке, сел на корточки и лживо улыбнулся.

— Мальчик, как тебя звать?

Пашка отвернулся.

— Однако. — Не переставая улыбаться, мужчина взял его за подбородок. — Ну-ка!