— Там и узнаешь.

— Хм, интересно, — Макс спрыгнул с пуфа. — Ну, ладно, пошли.

Охранник повернулся и спокойно поплыл в толпу. Словно ледокол, руками раздвигая прыгающие телеса, фигура неуклонно продвигалась вперед. Максу только и оставалось, что успеть за ней, пока проход не закрылся. Впрочем, и это было не просто. Кто-то наступал ему на ногу, кто-то подставлял свою, кто-то толкал в спину. Но Макс не падал и не отвечал, при этом успевая синхронно двигаться за ледоколом. Протиснувшись сквозь данспол, они вышли на другом конце зала. У вип-кабинки охранник остановился.

— Туда иди.

— Кто там?!

— Сказал же — узнаешь! — Любопытство начинало раздражать громилу. — И никаких резких движений, а то я твою башку в жопу засуну. Понял?

Макс утвердительно кивнул — попробуй тут не пойми. Поднявшись по ступеням, он вошел в кабинку. За столом, уставленным многочисленными тарелочками, восседал постаревший, но вполне узнаваемый Альберт. Завидев гостя, он расплылся в улыбке.

— Ну, привет-привет.

— Драсьте, — Макс робко улыбнулся.

— Ну, присаживайся.

— Спасибо.

— Признаюсь, ты меня сразил. Ты — новенький что-ли?!

— Я вообще в Москве только неделю.

— То-то я смотрю, что за неизвестный цветок в нашем серпентарии расцвел. Ты — кто?

— В смысле?! Я?! Я — Макс.

— Исчерпывающе. Танцуешь где?

— Сейчас уже нет.

— Что так?

— Раньше в танцевальной студии немного.

— В студии, хе-хе, — Альберт захихикал. — И все?!

— Ну почему же?

— Ха-ха, постой-постой, — депутат игриво погрозил пальцем. — Дай я сам угадаю. Хореографическое училище в каком-нибудь Муходрищенске. Да? А сейчас вот в Москву, к вершинам. Небось, меньше, чем на Большой театр, не согласен?!

— Не совсем. — Макс перестал улыбаться, свесил голову и неожиданно скривился в плаксивой физиономии. — Искусство для меня, кажется, уже умерло. Осталось только пойти на стройку.

Альберт понимающе вскинул бровь.

— Что так? Уже пробовал сунуться?

— Пробовал. Да только разве возьмут? Там же мафия. Балетная. Без покровителей никто даже разговаривать не хочет.

Депутат улыбнулся: «Нет, мальчик — просто душка. Непосредственный, милый, юный. До сих пор верит в сказки. Прямо ангел какой-то белокурый».

— А покровителя найти не пробовал?

— Где ж его найдешь?!

— Ну, не все так плохо. Если постараться, можно и найти. Танцевать, как я посмотрю, ты умеешь, а договориться с нужными людьми всегда можно. Хочешь в балет, хочешь в народники?

Макс с надеждой вскинул глаза.

— В балет? Так сразу?

— А что? Не потянешь?!

— Да я …

Юноша схватил, лежавшие на столе, руки депутата и крепко стиснул их. Потом, будто испугавшись, поспешно отпустил. Депутат был покорен: «Ангелок. Дурашка наивный!»

— Или потянешь?!

— Мне бы шанс только дали.

— Точно хочешь?!

Макс быстро закивал головой.

— Тогда надо подумать. — Альберт начинал возбуждаться: «Пылкий какой! Хе, посмотрим, что там у него в башке — сразу врубится, что все блага не задарма или объяснять придется?!» — Хе, ну что ж — попробуем решить твой вопрос.

… Юноша врубился сразу. Слегка опустив голову, с наигранным смущением, пролепетал.

— А вы кто?! Дед Мороз? Или?!

— Или! — Альберт расхохотался и похотливо стиснул его коленку. — Депутат! Устроит?!

Подхватывая его хохот, Макс захихикал и, совсем уже вживаясь в роль, понимающе загнусавил.

— Я почему-то так и подумал.

Лакированный лимузин стрелой летел по проспекту. Маршрут был давно проторен: ночной клуб — проспект — отель. Светящаяся рекламой, верхушка последнего была видна еще издали. Альберт ее не видел, был занят: громко дышал, сопел и причмокивал. Посмотрев в зеркало, охранник прибавил радио. Звуки вызывали тошноту. Босс слюнявился с парнем из клуба. Сначала причмокивая, а после и вовсе теребя его ширинку, впивался в юные губы. Макс робко отвечал. Подавляя отвращение, сознание фиксировало детали: «Слюнтяй чертов! Целоваться, как не мог, так и не можешь. Муслявишься только. Рожа мерзкая». Но отказывать Альберту было нельзя, интим был частью плана. Приоткрыв рот, Макс выпустил вперед язык. Пульсирующий и заводной, он тараном ворвался в тягучую, как трясина, полость партнера и по-хулигански устроил в ней кавардак. От необычных ощущений глаза Самолкина расширились, дыхание участилось, а, часто заерзавшие, пальцы готовы были протереть дыру в ширинке. Грубо ухватив юнца за член, Самолкин стиснул пальцы. Макс непроизвольно скривился, ощущение граничило с болью. Перехватив кисть, положил ее на талию и прошептал.

— Чуть мягче. Ты, как ураган.

Депутат понял его по-своему: буркнул пошлость и, сложив пальцы лодочкой, нырнул уже под пояс. Член был рядом. Схватив его за головку, Альберт сжал его в кулак.

— Котик, не так сильно. Я ведь могу не вытерпеть.

Произнесенные с придыханием, слова были восприняты Альбертом с умилением. Он нежно посмотрел на парня и таким же шепотом проворковал.

— Конечно, малыш. Вытащи его сам, хочу посмотреть.

Макс неодобрительно покосился на охранника.