Окно на втором этаже было открыто настежь, и голубой тюль колыхался на легком сквозняке. Я сунул букет под мышку, напоровшись бицепсом на шипы, и полез вверх по пожарной лестнице. Достигнув уровня второго этажа, я ступил на узкий карниз, ухватился за подоконник и осторожно сдвинул тюль в сторону.

Инга, сверкая роскошной наготой, лежала на постели спиной ко мне и читала любовный роман, лениво почесывая мясистую ягодицу ноготочком. Я замахнулся и кинул букет на кровать, но не совсем рассчитал силу, и розы, ощетинившиеся шипами, упали девушке на бедро.

Инга взвизгнула и взвилась смерчем. Я подавил в себе желание прыгнуть на лестницу и дать деру. Увидев меня, девушка рассерженно швырнула мне в голову брошюру и, прикрываясь, потянула простыню на себя.

– Сумасшедший! – сердито сказала она. – Ты меня заикой так сделаешь!

– Извини, – сказал я, потирая ушибленный клеевым переплетом лоб. – У тебя дверь была заперта, а в замочную скважину цветы не пролезли.

Инга быстро оттаивала. Она собрала раскиданные по постели розы, поднесла тугие бутоны к лицу и глубоко вздохнула.

– Какое чудо!.. Ну, заходи, Карлсон.

Я влез в окно. Инга встала с постели, одной рукой придерживая на груди простыню. Простыня ничего не прикрывала, а только мешала ей идти, но девушка продолжала кокетничать.

– Будь добр, помоги мне, – сказала она.

Я подошел к ней и взялся за край простыни.

– Нет-нет! – запротестовала Инга. – Лучше возьми цветы и поставь их в вазу.

– У меня к тебе деловое предложение, – сказал я, наполняя вазу водой.

– Разве через окно и с цветами приходят с деловыми предложениями? – засомневалась Инга, задвигая пластиковую дверь душевой кабины, чем-то напоминающую фонарь истребителя. Тугие струи горячей воды ударили в прозрачные стенки, делая их затуманенными. Фигура Инги стала расплывчатой, смазанной, словно я смотрел на нее глазами, полными слез.

Я вернулся в комнату, поставил вазу с цветами на подоконник. Сел в кресло, вытащил из кармана лист с договором, развернул его и положил на журнальный столик.

Инга вышла в коротком шелковом халате, с тюрбаном из полотенца на голове, села на пуфик около косметического столика, выдавила из тюбика на палец крем и круговыми движениями стала втирать его в лицо и шею.

– Ну? – произнесла она, придирчиво рассматривая себя в зеркале. – Предлагай, я слушаю.

– Отвлекись на минутку и прочти вот это, – сказал я, придвигая ей договор.

– Что это? – Инга взяла лист, поднесла его к глазам и, эпизодически его озвучивая, бегло прочитала: – «Вацура… м-м-м… именуемый в дальнейшем «спонсор», и Браз Касьян Иванович…» Он, между прочим, не Иванович, а Светозарович.

– Это всего лишь проект, – объяснил я.

– «…заключили настоящий договор в том, что… м-м-м… передает, а режиссер принимает триста тысяч долларов США в гривенном или ином эквиваленте…»

Голос ее становился все тише. Наконец она замолчала, медленно опустила договор и посмотрела на меня совершенно бессмысленным взглядом.

– Это что? – шепотом произнесла она.

– Там же по-русски написано, – ответил я, пилочкой шлифуя ногти на руках. – Я решил стать спонсором вашего фильма.

Мне показалось, что Инге сейчас станет плохо. Она побледнела, вскочила с пуфика и быстро вышла в душевую. Я услышал, как в раковине зажурчала вода. Через полминуты Инга вернулась. С ее лицом происходило что-то трудно передаваемое. Казалось, девушка собирается плакать, кричать, смеяться одновременно.

– Ты? – произнесла она. – Спонсором?

За ее губы дрались радость и недоумение. На щеки вылился лихорадочный румянец. Инга медленно опустилась рядом со мной на колени.

– Но почему ты? – Она прожигала меня взглядом. – Миленький, почему?

– Прикрой окно, – попросил я. – И говори немного тише.

Инга вскочила на ноги, кинулась к окну и так решительно закрыла его, словно внизу уже стояла толпа шпионов.

– Сядь, – сказал я Инге, кивая на пуфик. Потом протянул ей пилочку, и она стала теребить ее пальцами, не зная, что с ней делать.

– Договор, конечно, я буду подписывать с Бразом, – сказал я, выждав многозначительную паузу, в течение которой Инга едва не взорвалась от нетерпения. – Но прежде чем показать эту бумагу ему, я решил посоветоваться с тобой.

Инга кивнула, мол, правильно, очень верное решение.

– Прошлым летом в Закарпатье я нашел клад – ящик золотых монет, – продолжал я. – Но мое счастье было не полным. Найти золото – это еще полдела. Его надо легализовать или, как теперь говорят, отмыть. Понимаешь меня?