«А ведь его будут искать!» — мелькнула шальная мысль. Рано или поздно сюда заглянут слуги. Увидят тело господина без признаков жизни и быстро сообразят, что врач и есть виновник всех бед. А если вспомнят, что лэд несколько дней трезвонил о том, что болен, решат, что именно инородец и погубил хозяина. «Зато я узнаю, кому была выгодна моя смерть!» — мрачно подумал Ретьорф.

Ресницы лежащего на постели… э-э… тела затрепетали. Знакомые зеленые глаза безошибочно нашли застывшего на пороге гостя.

— Ты, — шевельнулись сухие обветренные губы, — пришел… Я боялся, что ты ушел навсегда.

— А ты, — Ретьорф сделал шаг в комнату, — чувствуешь себя лучше, раз так бойко разговариваешь!

— Это не так-то сложно.

Странно было со стороны слышать свой голос. Он оказался немного выше, с какими-то визгливыми интонациями. Надо полагать, что и магри слушать себя со стороны было не так уж приятно.

— Гораздо сложнее разобраться с твоей болезнью, — продолжал Каспар.

— Ты все-таки нашел причину? — Ретьорф невольно сжал кулаки. Вернуться в свое тело — что может быть приятнее!

— Пока нет, — Магри испустил долгий вздох и прикрыл глаза. — Послушай, ты должен кое-что для меня сделать…

— Что? — встрепенулся Ретьорф. — Я тебе что-то должен? Не забывайся! Достаточно того, что я позволяю тебе говорить мне «ты»!

— И все-таки я прошу, — прошелестел голос. — Это для твоего же блага… Постарайся хотя бы пару дней сюда не приходить.

— Что?

— Это… может помешать лечению, — вздохнул врач. — Я постараюсь что-нибудь сделать, спасти нас обоих, но лучше, если мое тело… то есть тело, в котором сейчас ты, не будет мне мешать!

— Вот еще! — фыркнул Ретьорф. Он всерьез рассчитывал отсидеться в своих покоях, где ему была известна каждая шпалера, каждый уголок. — А где мне прятаться?

— Не знаю… Уходи! Сюда идут!

— Вот еще! — Ретьорф упрямо скрестил руки на груди. Он терпеть не мог, когда ему указывали, как быть и что делать. В обществе, где все подчинено традициям, личное мнение не ценилось, даже искоренялось. Он всю жизнь бросал вызов обществу. А тут какой-то инородец станет командовать тем, кто не боится Владычицы Изумрудного Льда!

— Тебя арестуют! — Из-под ресниц сверкнули зеленые глаза. — Они решат, что ты нарочно… Я хочу, чтобы ты жил! Ты будешь жить! Только постарайся объяснить Тану, что я… пошел на это добровольно! Или позови его, я сам все скажу!

Ретьорф покачал головой, пятясь к дверям. Он не мог не признать правоту Каспара. Увидев, что знатный альп испускает последний вздох, обвинят в этом врача-магри. А его слова о том, что он и есть лэд Ретьорф Изумрудный Осколок, только все испортят. Да, надо бежать! Другое дело, что он не знает куда… Он же в теле единственного на всю страну магри! Его так легко отыскать… Но сначала пусть поймают! Только бы забиться в какой-нибудь уголок на пару дней, а там…

Он выбрался наружу, сделал несколько шагов и…

Мальчишка-заложник опустился на колени, низко склонив голову.

— Простите меня, господин, — пролепетал он.

— Пшел вон, — машинально откликнулся Ретьорф. — Чтоб я тебя не видел…

— Господин. — Заложник выпрямился. Его глаза наполнились слезами. — Вы не помните меня, господин?

Самое смешное и противное, что Ретьорф его прекрасно помнил: тот самый заложник Гнезда Теплого Солнца, которого он «сдал в аренду» Шайрьефу и которого тот вернул несколько дней назад, когда отправлялся в рейд к приграничью. Но откуда мальчишка помнит врача-магри? Или он узнал лэда Ретьорфа?

— Не помните? Но ведь это вы сделали!

Он рывком задрал грязно-серый балахон, оголив бока и спину. Совершенно чистые, без следов каких бы то ни было шрамов. А ведь сестричка Мью так располосовала парня, что на нем живого места не было! Выходит, врач исцелил заложника?

— Вы еще сказали тогда, что всякий достоин сочувствия. — Голос мальчишки дрожал от еле сдерживаемых слез, и Ретьорф мгновенно сообразил, что надо делать.

— Помню и не отказываюсь от своих слов, — как можно мягче промолвил он, кладя руку на волосы заложника самым ласковым и покровительственным жестом, на который был способен. — Что я могу для тебя сделать, малыш?

— Вы не поняли, — заложник даже немного повеселел, — это я хочу спросить, что я могу сделать для вас? Приказывайте! Я готов отдать за вас жизнь…

«Это было бы неплохо!» — мелькнула шальная мысль у Ретьорфа, но вслух он сказал совсем другое:

— Пошли. — И, видя, что заложник застыл столбом, схватил его за руку.

Обоих пронизала дрожь: знатный альп никогда прежде не дотрагивался до тех, кто стоял ниже его на социальной лестнице, считая, что им достаточно чести выслушивать его приказы. Нет, ему случалось прижимать к себе податливую рабыню или отвешивать оплеуху нерадивому слуге, но чтобы просто так… Мальчишка так вовсе не был к этому готов. Ретьорфу пришлось несколько раз его встряхнуть, чтобы привести в чувство.