И хоть прежде Кэрол в глаза не видела Хэкворта, она сразу решила, что этот человек не только не остановится, чтобы понюхать розу, но и не постесняется растоптать цветок, если тот окажется на его пути.

К несчастью, на этот раз его путь пересекся с путем Кэрол Уилфред.

Взяв в руки очередную аптечную резинку, она мысленно вновь перенеслась на угол Восточной и Грейфолд-авеню.

— Хотите, я провожу вас? — предложил галантный мужчина, когда уехала патрульная машина.

Она покачала головой.

— Вы ведь не сделаете этого, правда? Единственная причина, по которой мне позволяется ходить здесь, заключается в том, что эти мальчишки знают: я их не боюсь. Я прислушиваюсь к тому, что они говорят, и делаю для них все, что могу. Но когда дело доходит до главного, я всегда настаиваю на своем и делаю то, что должна, не обращая на них внимания. И вплоть до сегодняшнего дня им приходилось уступать мне. Я не могу показать им, что испугалась, иначе мне больше никогда не ходить по этим улицам.

— Парнишка держал вас за горло.

— Джеймс. — Она поняла, что повысила голос, и заставила себя говорить тихо. — У этого «парнишки» есть имя. Он очень смышленый и восприимчивый. Прирожденный лидер. И если его загнать в угол, он будет зубами драться за свой авторитет.

— Вы серьезно думаете, что я не должен был вмешиваться?

Терпение, напомнила она себе. Ругать Энтони Хэкворта не за что. В его мире мужчины были обязаны поспешить на выручку к женщине. Просто он еще не понял, что Пещеры — это не его мир.

— Он не причинил бы мне вреда, — вполголоса объяснила девушка. — Мы с ним старые знакомые. Я нянчила Джеймса, когда он был малышом. Ему нужно было пригрозить мне, чтобы спасти лицо перед дружками. А потом, когда я хорошенько попросила бы его, он позволил бы мне пройти и сделать свое дело.

— Вы уверены? — Тон Хэкворта показывал, что он сильно в этом сомневается.

— Разве можно быть в чем-то уверенной, говоря о людях? Симпатичные, аккуратно подстриженные мальчики на шикарных отцовских машинах приезжают на этот угол по пятницам в поисках дешевых наркотиков и женщин за пятьдесят долларов. А такие подростки, как Габриель, со всеми их татуировками и шрамами снимают котят с деревьев и создают группы по уборке заброшенных автомобильных стоянок, чтобы младшим было где поиграть летом в бейсбол.

— И что вы теперь будете делать?

— Заканчивать то, что начала. Пойду на Грейфолдские камни, к своему пациенту.

— Пациенту? — нахмурился он.

— В том-то все и дело. Я медсестра и иду проведать больную.

По лицу священника было видно, что его мнение о Кэрол сильно повысилось.

— А вы что подумали? — спросила она. — Что я одна из этих пятидесятидолларовых женщин, с утра пораньше вышедшая на ловлю клиентов?

— Я вообще ни о чем не успел подумать. У меня было мало времени.

— Но, по-вашему, я не слишком похожа на медсестру, так ведь? — Кэрол обвела взглядом свою одежду. Вполне пристойная, на ее взгляд, юбка прикрывала все, что полагалось, а скромная блузка не слишком подчеркивала грудь. Ей казалось, что подобное одеяние не так уж отличается от здешней моды. — Скоро вы поймете, что местные жители заботятся не столько о том, чтобы произвести впечатление на окружающих, сколько о том, чтобы элементарно выжить.

Она сузила глаза. Энтони смотрел на ее ноги с таким видом, словно размышлял, позволил бы Бенджамин Спок [7] своим медсестрам опуститься до такого срама.

— Эй, преподобный Хэкворт, что это значит? Вы строите глазки, каетесь в грехах или осуждаете меня?

Кэрол не ждала ответа. Столько времени она потеряла на этом перекрестке. Но теперь горел зеленый свет, и поблизости не было никого из шайки. Она отвернулась от Энтони Хэкворта и перешла улицу. Направляясь к Грейфолдским камням, она оглянулась — священник ушел.

По его милости Кэрол предстояло ломать голову, как защититься от «Мустангов». Если она ничего не придумает, «Фонд Исиды» прикажет долго жить.

Дверь кабинета распахнулась, и в комнату без стука ввалилась Огаста. Она остановилась в проеме и принялась считать промахи и точные попадания. Обнаружив на полу три резинки, она наклонилась, сложила их в ряд и сочувственно вздохнула:

— Неудачный день, да?

Эта молодая и веселая женщина родилась в августе — отсюда и ее имя. И теперь, помогая матерям окрестить родившихся летом девочек, призывала называть их не иначе, как Мэй, Юлия, Огаста.

Кэрол смела остатки метательных снарядов в ящик стола.