Заплаканная Джейн лихорадочно вытаскивала из шкафа одежду и бросала ее на кровать, когда в комнату вошел отец.

— Что это ты делаешь? — Мартин Ренкли свирепо уставился на раскрытый чемодан.

Джейн кое-как свернула последнюю пару джинсов и бросила к остальной одежде.

— Я тебя спрашиваю! — Мартин с яростью захлопнул крышку наполовину пустого чемодана.

Джейн невозмутимо подняла ее, потом сняла с плечиков шелковый хитон и бережно прижала его к груди — в нем Фрэнк впервые ее увидел… Воспоминание об этой судьбоносной встрече придало силы.

— Я требую ответа!

— Да? — Она холодно взглянула на отца. — Я что-то не поняла — какого ответа? Все утро я пыталась с тобой объясниться, но это был разговор с глухим.

— Не смей грубить мне!

— Хорошо, не буду. — Джейн вдруг обуяла ярость. — А ты не боишься услышать мой ответ?

— Куда ты собралась?

— Это тебя уже не касается. Ты ясно сказал, что мое присутствие здесь нежелательно.

— Неправда! Я сказал это Беррингтону.

Она с горьким сожалением взглянула на отца:

— Ты так ничего и не понял. Между мной и Фрэнком нет разницы. Если здесь не рады ему, значит, не рады и мне.

Мартин стиснул зубы, пытаясь справиться с собой.

— Бог мой, что он с тобой сотворил! Ты превратилась в безвольное существо, полностью ему подчиненное!

— Моя любовь к Фрэнку — самое прекрасное в жизни. Он подарил мне счастье быть женщиной и познать любовь.

— Девочка моя, как можно быть такой доверчивой простушкой?

— Я не простушка, — возразила она, отчетливо произнося каждое слово, — и не ребенок. Мне двадцать четыре года, и даже с точки зрения закона я считаюсь совершеннолетней, отвечающей за свои поступки.

— Я твой родной отец, Джейн. Я многое повидал в жизни и знаю, как сделать твою жизнь полноценной и счастливой.

— Да, ты мой родной отец, но совсем не тот, который меня вырастил. Он бы никогда не стал моим… врагом.

— Ты должна понять меня, девочка. Я обязан был это предвидеть, он ничуть не лучше, чем… — Внезапно Мартин замолчал и бросил на Джейн настороженный взгляд, как будто опасаясь, что сказал лишнее. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. — Голос его смягчился. — И всегда этого хотел.

— Мне очень жаль, папа, но ты потерял свою девочку. Может быть, я сама виновата в том, что упустила время и не воспротивилась твоей настойчивой опеке, уж слишком долго я оставалась под твоим крылом. Ты просто не заметил, как я выросла.

— Тебе кажется, что связь с этим проходимцем сделала тебя взрослой?

— Я люблю его, папа. И отдалась ему по своей воле. То, что я испытала с Фрэнком, было похоже на воскрешение из мертвых. Я стала по-настоящему счастливой, мир заиграл новыми, яркими, красками. Если ты не способен вместе со мной радоваться моему счастью, не в силах смириться с моим выбором, значит, мы должны расстаться.

Мартин Ренкли изменился в лице. Боль, ненависть к соблазнителю, любовь к дочери — все смешалось в его душе, но оскорбленная гордость, врожденная спесь победили, и он цинично осведомился:

— И как долго длилась эта возвышенная связь? Или ты прыгнула к нему в постель сразу, как только тебя поманили пальцем?

— Ты намерен и дальше унижать меня? Скажу тебе откровенно: я хотела Фрэнка так же сильно, как и он меня.

— Брось! Ты прыгнула к нему в постель, как…

Он остановился, но Джейн поняла, какое площадное слово чуть не сорвалось с уст ее респектабельного отца. Лучше бы отец ударил ее! Она вызывающе посмотрела ему в глаза и проникновенно сказала:

— Если ты когда-нибудь встретишь человека, который был моим отцом, передай ему, что я все еще его люблю. — И Джейн взяла чемодан.

— Ты никуда не уйдешь!

— Уж не хочешь ли ты запереть меня?

— Это не обязательно. Я заморожу все твои счета. Ты и шагу не сможешь ступить без денег.

— У меня есть сбережения.

Мартин Ренкли насмешливо улыбнулся.

— Едва ли ты сможешь жить без привычного комфорта. Да и твой благородный рыцарь тут же охладеет к тебе, узнав, что я лишил тебя части капитала. Обнищавшая любовница ему не нужна.

Такой низости Джейн не ожидала.

— Бог мой! Неужели ты, мой отец, думаешь, что я настолько непривлекательна как женщина, что вынуждена покупать любовь за деньги?

— Не передергивай, девочка. Я только сказал, что в этом сущность Беррингтона.

— Этот человек спас тебе жизнь! И чуть не погиб сам. Из-за тебя он томился в плену, терпел унижения и муки, прошел все круги ада… Все из-за тебя!

— Мою благодарность и уважение он уничтожил собственными руками, — холодно возразил Мартин.