Час от часу не легче!

— А что собственно я должна засвидетельствовать? — сдержанно поинтересовалась Элис, хотя уже начинала закипать от столь чудовищного маниакального занудства.

— Это соглашение между вами и моей бабушкой. Она собирается оплатить расходы, связанные с вашим пребыванием в больнице… и вознаградить вас за…

— «Вознаградить» меня?

— А чек? Вы что же, забыли о нем? Итак, миссис Ламберти собирается поощрить мисс Редфорд за ее благородные устремления…

— Мои «благородные устремления»? — вскинулась Элис, бледнея от ярости. — Вы имеете в виду те пятьдесят тысяч долларов?

Да он и впрямь чокнутый? Такого ничем не проймешь.

Словно подтверждая ее мысли, Флойд монотонно, как робот, продолжил с той точки, на которой его прервали:

— Поскольку вы уже получили столь щедрое вознаграждение, вы отказываетесь от претензий в адрес бабушки в связи с тем, что она невольно стала причиной нанесения вам физического ущерба. Вот, собственно, основной смысл документа.

Свет для Элис померк.

— Неужели вы могли подумать, что я выставлю Карен какие-либо претензии?

— В таком уж мире мы живем! — цинично осклабился Флойд.

Ну и дрянь! Однако сдаваться Элис не собиралась.

— У меня есть кое-что, что должно вас успокоить, — вкрадчиво произнесла она.

Флойд вздрогнул, заподозрив, что она подметила, как от нервного тика у него пульсирует левая щека.

— Если я проконсультируюсь со своим юристом, как вы думаете, посоветует ли он мне подписать подобную бумагу?

— Моя бабушка уже сделала вам такую рекламу, рассказывая о том, как героически вы спасли ее жизнь! Любой суд признает действительным чек, выданный самоотверженной спасительнице.

Несмотря ни на что, Элис была приятна его грубоватая искренность.

— А вы, стало быть, побаиваетесь, что я не остановлюсь на этих пятидесяти тысячах?

— Процесс благодарения не может продолжаться бесконечно. — Флойд драматически развел руками. — У вас нет постоянной работы. Я видел условия, в которых вы живете. — Он отвел глаза. — Я хотел бы оградить бабушку от любых случайностей…

Проклятье! Сейчас Элис была зла на весь мир. Что собственно Флойд знает о ней?!

— Представьте себе, что Карен не ваша бабушка, а моя собственная. Неужели вы думаете, что, прежде чем ринуться спасать ее, я сначала просчитала бы все?

Он шутовски зааплодировал.

— Это очень благородные мысли, но я-то должен спрогнозировать ваши действия не в той вымышленной ситуации, а в совершенно конкретной.

И вновь Элис оказалась на грани истерического срыва.

— Вы хотите, чтобы я подписала эту бумагу, а ведь я даже не знаю, стоит ли этот злосчастный чек той бумаги, которая на него потрачена. — Голос ее предательски дрожал, она судорожно сцепила пальцы. — Итак…

— Я докажу вам, что чек не поддельный. — И как ни в чем не бывало, Флойд подсунул ей свой дурацкий «меморандум» и ручку. — Ну, теперь-то вы подпишите?

Получается, она должна все принимать на веру. А Флойд ей вовсе не собирался доверять. Разве это справедливо? О, как хотелось бы сейчас шарахнуть чем-нибудь тяжелым по этой красивой самодовольной физиономии!

Пусть я пойду побираться на улицах, но одну вещь ему все же выскажу, решила она.

— Я ничего не просила у вашей бабушки!

— Но я что-то не заметил, чтобы вы усиленно отказывались!

— Послушайте, мистер Ламберти! — взорвалась Элис. — Я вытягивала вашу бабушку из-под этого треклятого автобуса вовсе не из корыстных соображений. Но и прощения у нее за это просить не собираюсь. Ясно? К тому же я не проверяла ее банковский счет перед тем, как действовать. И вообще мне надоело…

— Господи! Да я же не собираюсь утверждать, что вы сначала все обдумали, а потом полезли под автобус! — прервал ее Флойд, стремясь закончить перебранку миром. — Просто было бы лучше, если бы вы обе были целы и невредимы.

— Плохо, что я не подумала обо всем раньше. Но, уверяю вас, моя совесть чиста.

Флойд явно смутился, когда его глаза уткнулись в расцарапанный лоб, распухшие губы и глыбу гипса на ноге Элис.

— Я не очень гожусь для всех ваших интриг, — заявила она, избегая встречаться с ним взглядом.

— Простите меня за все… — тихо произнес он с обезоруживающей искренностью. И помимо своей воли Элис уступила.

— Бог с вами, — проворчала она. — Давайте вашу чертову бумажонку и покончим с этим.