Между тем салон наполнялся свежестью «парфюма». Андрей Петрович глянул на светящиеся панельные часы.

— Ровно два ночи.

Как-то протяжно застонал, завибрировал телефон в сумочке. Женя ловко достала его, высветила номер и приложила к уху.

— Да, мам. Не комплексуй, я у дядечки-рыбака в машине. На берегу. Офис разбомбили? Охранник позвонил? Слава Богу, что ребята целы… Кто? Точно не знаю. Гамадрилы в масках и камуфляжах. Днем их милиция отпугнула. А мне пришлось задержаться допоздна. Проверяла кредиторскую задолженность. И тут они вломились! Схватила ноутбук и сумку. Ребята меня в окно буквально выкинули, а сами драться стали. Прикольно было, я без фар через поле. За мной две машины! Одна сразу отстала, а «ниссан» потерялся за лесополосой… Мам! Я же тебе уже объясняла, что джип застрял на мосту. Зачем охранник ищет? Может навести на след! До утра я пережду… О’кей! Я и так предпринимаю все меры безопасности. Днем буду в Ростове. Постой! У меня сотовый разряжается, пикает… Если что, давай по интернету…

Андрей Петрович качнул головой, усмехнулся.

— Не казачий край, а дикий Запад.

— Хуже! Там законы. А у нас — понятия.

— Голубушка, сколько вам лет? Откуда вам это известно? — с иронией спросил Андрей Петрович.

— Я была с мамой в Штатах.

— А как же она отпускает вас одну? Слышал, о чем говорили. Извините, но так настоящие матери не поступают.

— Не ваше дело! А насчет мамы, Петрович, пролетели мимо кассы. Я три года с ней мотаюсь, и никто лучше меня не знает нашего бизнеса!

— Не Петрович, а — Андрей Петрович!

— Айм сори! Но говорить о маме в таком тоне я не позволю. Конечно, у нас отношения не безоблачные. Она меня любит, но и не балует. Сторонница практического воспитания. Как в Америке. Там детей с пеленок приучают к самостоятельности.

— Так же было и у нас. Существовали школьные производственные бригады.

— Вы приезжий? В районе я вас не видела.

— Живу далеко, а в Бариловке родился. Больше тридцати лет преподавал историю.

— Между прочим, моя бабуля тоже была учительницей. Благодаря ей начальную школу я за два года прошла. В Академию экономики поступила в пятнадцать лет. Мать нагнула. А вообще-то мечтала стать журналисткой… У меня специализация по международному маркетингу. Хочу пройти стажировку в Англии.

— Приятно удивили! — смягчился Андрей Петрович. — Дерзать надо смолоду. Тутанхамон в девять лет стал фараоном и прославился на века. Или возьмите Людовика Четырнадцатого, Петра Великого… У сверстников ваших на уме — легкая жизнь, роскошь, развлечения!

— Вам бы черный квадрат рисовать! Каждый из них ищет свое место в жизни. Так же, как вы когда-то. Конечно, мы по уши в «паутине». Мир виртуальный предпочитаем реальному. Но — вполне адекватные люди. Мы живем гораздо интенсивней! Я, например, знаю о жизни почти всё! У меня свой счет, объездила Европу. Были мужчины. Есть любимый парень. Я предпочитаю самостоятельность! Жизнь — борьба. И это — нормально. Хотя рисковать приходится…

— Чем вы занимаетесь?

— Помогаем российскому селу выбираться из нищеты.

— И каким же образом, позвольте узнать?

— Оформляем кредиты на выгодных для селян условиях. Покупаем земельные наделы, недвижимость. Субсидируем строительство промышленных объектов…

— Это вас приглашали на собрание пайщиков, а вы не явились?

— Достали! Особенно их атаман.

— Аржанов — мой брат. Он думает о казаках, а вы о наживе.

— О бизнесе! Это — разные вещи.

— Сущность — одна. Грабите народ!

Женя хмыкнула.

— На свои деньги я отремонтировала в Бариловке школу. И буду вместе с мамой оказывать помощь в реконструкции храма в райцентре. А народ, как известно, состоит из людей. Из всяких разных. Аржанов в позапрошлом году с казачьим обществом брал в аренду паи под бахчу. А бюджетных денег на семенной фонд не выбил. Год земля пустовала. Согласно договору, он должен был заплатить арендодателям. И обратился к нам. Мы выдали под залог полтора миллиона. Он рассчитался и вновь оформил аренду. Неурожай! Прошлым летом выпал кислотный дождь. Район был в зоне атлантического циклона. Мы простили Аржанову. Не стали взыскивать штраф. И еще раз в этом году выдали кредит. Я внятно объяснила?

— Не совсем. Была земля хуторян, а становится лично вашей. Ловко! Скажите, вам, молоденькой, не скучно этим заниматься? Вы разбираетесь в землепользовании?

— Без вариантов!

Андрей Петрович промолчал. По крыше вновь зашелестел дождь.

Женя достала из чехла ноутбук. Голубовато-белым светом мягко озарился салон. В подернутое испариной зеркало Андрей Петрович подсматривал, как девушка строчит пальцами по клавишам, набирая текст. Затем прикрыл глаза, раздумывая, что он, домосед и дачник, далек от современного, «продвинутого». Телевизор несет процеженную информацию. А молодые, варясь в гуще жизни, могут верней оценить происходящее. К случайной гостье, фитюльке этой, он испытывал интерес, некую отеческую теплоту. Нравилась она и внешне, именно такой тип женщин, к которому принадлежала и его Марина, — стройные, темпераментные, с выразительным лицом, — был для него привлекательным.

— Ну, вот. Угомонила мамулю. Сама собиралась сюда ехать, — с протяжным зевком поведала Женя и потянулась. — Она у меня не бизнес-леди, а звезда киноэкрана! Погибель для мужиков. Хотите, покажу? — не без хвастовства предложила Женя и развернула ноутбук. — Мадам Шацкая! Россия!

Андрей Петрович окаменел. С экрана в упор смотрела… его дочь.

— А теперь я покажу тех, кого знаете, — с той же самодовольной улыбкой бросила Женя и, чуть придвинув ноутбук, стала щелкать клавишей, меняя фотографии. — Узнаете? Это я на московской тусовке. Киноактер Дюженов. А это — певица Зара. Конкретная девушка! А вот стоит Сереженька Лазарев…