Тем не менее, проектирование и строительство такого центра в короткие сроки (за семь месяцев) являлось достаточно большим достижением. Надо отдать должное прозорливости адмирала Траупа. Ведь благодаря ему оперативный разведывательный центр разместился в столь благоприятных условиях.

В январе 1939 г. Трауп был заменен контр-адмиралом Джоном Годфри на посту начальника военно-морской разведки — РУ ВМС. Последний, как и его знаменитый предшественник Холл, от которого он получил много полезных советов и помощь, был практичным, преуспевающим моряком. В некотором роде это тоже необычный морской офицер, человек широких интересов, весьма энергичный, решительный, оригинального, новаторского склада ума. Годфри не из тех, кто считал, что то, что было достаточно хорошо для Нельсона, обязательно будет столь же полезно и для королевских ВМС в 1939 г. Менее связанный ограничениями министерства финансов, чем Трауп, Годфри с новым приливом энергии и рвением принялся расширять ОРЦ и разведуправление в целом. Он был коллегой по работе сэра Томаса Филлипса — нового заместителя начальника штаба ВМС, которого вскоре стали называть первым заместителем. Видимо, по его рекомендации Годфри был прикомандирован к будущему первому морскому лорду сэру Дадли Паунду, под началом которого незадолго до этого он служил на Средиземном море, а ранее — в управлении планирования. Годфри признавал, что ему не удастся приобрести такое положение, какого добился Холл, но он видел, что разведуправление наверняка столкнется с целым рядом проблем, каких в бытность Холла не существовало. Предстояло провести в короткие сроки огромную перестройку, и, чтобы высвободиться для этих дел, Годфри вынужден был передать другим часть своих полномочий, причем такую, какая и не снилась Моргуну Холлу, любившему держать в своих руках все нити. Тактика Годфри почти сразу же встретила поддержку Филлипса и Паунда и, можно сказать, первое практическое применение получила в ОРЦ. К тому времени Адамс был заменен коммандером Джефри Колпойзом, но, учитывая ключевую роль ОРЦ, Годфри понимал, что его главой должен стать офицер, по старшинству и по рангу равный начальникам оперативного управления и управлений по экономической и противолодочной войне, с которыми ему придется иметь дело. Он должен также обладать возможностью отстаивать свое мнение у помощников и даже у заместителя начальника морского штаба.

Неудача в решении этого вопроса вынудит Годфри постоянно самому заниматься ежедневными и ежечасными проблемами, которые неизбежно возникнут в учреждении, связанном именно с «оперативной» разведкой.

Он вспомнил, как в 1917 г., будучи штаб-офицером на Средиземном море, нанес визит в Адмиралтейство, где ему показали некоторые чудеса Комнаты 40 и где он встретился, как говорится в его мемуарах [24] , «с моим сверстником Джеком Клейтоном, который был в ней одним из дежурных офицеров. Ничто не казалось поэтому более естественным, чем то, что ему следует стать главой ОРЦ… Этого человека невозмутимого спокойствия, весьма проницательных суждений, не способного создавать шум вокруг себя, внесли в список выходящих в отставку как контр-адмирала, и он надеялся провести войну на море, командуя конвоем. Поэтому ему не очень понравилась моя идея направить его на длительный срок в подвальный этаж Адмиралтейства. Вскоре, однако, он примирился с этим и завоевал всеобщее доверие. Питал к нему доверие и первый заместитель начальника штаба ВМС. Я почти во всем полагался на него и радовался, что имел коллегой человека моего возраста и положения — бывшего штурмана по специальности». В случае войны Клейтону предстояло занять пост заместителя начальника разведуправления в звании кептена ВМС (должность «заместитель начальника» указывает на его положение во всем разведуправлении, а не только в ОРЦ). Март Клейтон провел в ОРЦ, привыкая к новому назначению. Он был вполне удовлетворен планами Деннинга и не высказывал пожеланий по их изменению.

Офицеры, призванные на службу во время мюнхенского кризиса, вернулись к гражданской жизни, когда кризис миновал, а Деннинг с горсткой людей в его аппарате, ставших мастерами на все руки, занимались надводными кораблями и подводными лодками всех государств, неся по очереди дежурства, анализируя донесения секретной службы и Форин офис или же, смотря по обстоятельствам, набивая руку на определении местонахождения кораблей с помощью данных радиопеленгаторных станций. Правда, Бэрроу-Грин пытался специализироваться на итальянцах и японцах, но, когда нужно было, он помогал Деннингу, а Деннинг — ему. Понимая необходимость дальнейшей специализации, Деннинг считал, что учреждение должно работать гибко. В начале 1939 г. в записке о развитии ОРЦ он писал: «Учреждение, способное осуществить эту наиболее важную функцию (оперативную разведку) с максимальной эффективностью, должно расти — подобно британской конституции — на основе опыта, приобретенного не только в мирное, но и в военное время. То, что считалось пригодным в прошлую войну, может оказаться негодным без возможных значительных модификаций в любой крупномасштабной войне с нашей вовлеченностью в нее». И продолжал: «В отношении информации оперативная разведка все еще зависит от многих источников, только с помощью скрупулезного, неторопливого анализа донесений лицами, которые буквально пропитаны знаниями иностранных военно-морских сил, можно надлежащим образом взвесить и оценить относительные достоинства полученных донесений». В июле Деннинг представил план создания группы специалистов, работающих на планшетах для нанесения обстановки по данным РПС. «Практика показывает, — писал он, — что оператору-планшетисту понадобится как минимум три месяца, чтобы считаться достаточно подготовленным и извлекать толковые и точные данные из нанесенных на карту-планшет радиопеленгов, не впадая в ошибочные заключения… Элементарные познания в этом деле можно приобрести за очень короткий отрезок времени, но, учитывая особенности высокочастотного радиопеленгования, полезных результатов можно добиться только на основе практического опыта. Иначе неквалифицированное обращение с радиопеленгами при их прокладке и анализе на карте может привести на деле к крайне опасным ситуациям». Исходя из этого, капитан-лейтенанта Питера Кемпа вторично оторвали от выполнения обязанностей ведущего публициста в «Тайме» и поручили побеседовать с несколькими гражданскими лицами, чтобы, отобрав из них двух-трех человек, обесценить возможность введения в действие системы круглосуточного дежурства. Так было положено начало немногочисленному подразделению — больше семи мужчин и женщин в нем никогда не было, — которому по мере накапливания опыта и увеличения числа РПС суждено было поставлять в некотором роде наилучшую, а временами единственно надежную информацию из всего, чем располагал ОРЦ.

Столь же важным было и решение создать специальный отдел по обработке всей информации о позициях и перемещениях вражеских подводных лодок. После того как Германия стала на сто процентов главным противником, их теперь называли «U-боут» — будь они немецкими, итальянскими или японскими.

В поисках главы нового отдела Годфри вторично обратился к прошлому Комнаты 40, выбрав офицера, который исполнял эту должность в 1917 г. Офицеру финансовой службы кептену флота Трингу было за шестьдесят, но он располагал достаточными знаниями, чтобы поставить воскресший отдел на правильные рельсы. Обладая весьма скептическим аналитическим умом и неподкупной честностью, он не боялся запугивания адмиралтейского начальства и наигранного оптимизма молодых флотских офицеров. Одним из отобранных гражданских лиц на роль помощника Тринга был преуспевающий адвокат Роджер Уинн, которому суждено будет перенять у своего начальника искусство обнаружения подводных лодок противника и последующего слежения за ними и превратить его в нечто такое, о чем Комната 40 не могла и мечтать.

Деннинг видел необходимость дальнейшей специализации. Большая нужда возникала в улучшении сбора информации о возможном использовании вооруженных торговых судов в войне на море. Она понадобится не только флоту, чтобы организовать блокаду, которую наверняка придется вести, как только разразится война, но с помощью этой информации можно будет также заранее обнаруживать признаки возникновения критической ситуации. Внезапный отзыв крупных торговых судов с обычных маршрутов следования и из портов потенциально враждебных держав может оказаться первым признаком обострения напряженности, ведущей к войне. Деннинг знал, как это происходило, когда японцы захватывали Шанхай, но во время мюнхенского кризиса он больше всего полагался на услуги одного сотрудника министерства торговли и на информацию Ллойда. Они работали достаточно хорошо, но ОРЦ нужны были, конечно, свои наблюдения и их обработка. Между мартом и июнем 1939 г. был создан отдел торгового судоходства, установивший прямую телефонную связь с Ллойдом и тесные контакты с биржей, занимавшейся районом Балтийского моря, и министерством торговли. К сентябрю созданный пост нанесения обстановки ежедневно сообщал позиции и перемещения всех германских, итальянских и японских торговых судов грузовместимостью свыше 100 брутто-регистровых тонн. С началом войны такая информация полностью оправдала свою полезность.

Не была забыта и воздушная обстановка. Для связи с управлением разведки министерства авиации был создан отдел, который снабжал флот наилучшей из всей имеющейся информации о размещении и действиях самолетов германских военно-воздушных сил. Бесспорно, флот еще не сумел тогда понять все последствия возросшего потенциала самолета и недооценивал роль авиационного могущества в предстоящей войне, но вину за это не следует искать в «пренебрежении авиацией» (в 1939 г. Англия больше заложила авианосцев, чем любая другая держава); это относится как к ОРЦ, так и ко всем военно-морским силам.

Надо упомянуть о последнем изменении. В соответствии с планами эвакуации различных правительственных учреждений из Лондона в случае войны ПШШиД в начале сентября переместилась в просторный загородный дом в Блечли-Парк (Бакингемшир), который все называли «по секрету» БП — по его начальным буквам. Столь длительно занимавшая мысли Деннинга необходимость усиления ОРЦ путем придания ему военно-морской секции ПШШиД становилась менее настоятельной благодаря притоку новых кадров в ОРЦ, но зато, усложнилась проблема поддержания контактов между ОРЦ и ПШШиД, когда последняя окончательно переселилась в Блечли-Парк. На какое-то время эти контакты удалось сохранить благодаря тому, что частица военно-морского отдела во главе с капитан-лейтенантом Саундерсом оставалась в ОРЦ на положении связующего звена.

Поэтому в августе 1939 г., когда ОРЦ был отмобилизован — предлогом послужили крупные «учения по береговой обороне», — в его штате насчитывалось 36 мужчин и женщин. Во главе стоял контр-адмирал в отставке Клейтон, который числился на должности кептена ВМС. Его заместителем был коммандер Колпойз. Отдел состоял из четырех основных секций: итальянской и японской под началом Бэрроу-Грина, секции обработки данных РПС (нанесение их на планшеты обстановки) под началом Кемпа; секции поиска подводных лодок и слежения за ними во главе с Трингом и секции по наблюдению за немецкими надводными кораблями с рядом подсекций во главе с Деннингом. Благодаря ранее проделанной работе и накопленному опыту последний считался третьим лицом в руководстве разведкой ВМС, что автоматически возлагало на него ответственность за связи со всеми внешними учреждениями, включая БП.