Террелл полистал записную книжку с непонятными рядами цифр, датами, именами. Потом повернулся к Беглеру, который с удовольствием потягивал повторно сваренный кофе.

— Вот тебе и мотив. Харди надоело платить. Вот он и прикончил ее, представив все так, как будто это дело рук сексуального маньяка. Попробуем еще раз поговорить с этой психопаткой. Думаю, она уже отошла.

— Уступаю эту честь вам, как старшему. Или мне тоже надо присутствовать?

— А ты как думаешь?

Террелл подошел к двери спальни Джины и приказал протокольным тоном:

— Мисс Ланг, немедленно откройте! Иначе следующую истерику будете закатывать в тюрьме!

Дверь открылась неожиданно быстро. Джина была уже одета и, казалось, немного протрезвела, хотя и не выпускала из руки стакана с доброй порцией виски.

— Убитая Сью Парнелл шантажировала Харди, — сказал Террелл. — Мы нашли доказательства.

Он помахал письмом и записной книжкой перед носом Джины.

— Но в то же время это доказывает, что вы нам лгали, когда утверждали, что в ночь убийства Харди был все время с вами.

Джина хмуро уставилась на стакан в своей руке, пожала плечами и перевела отсутствующий взгляд на начальника полиции.

— Ну и что из этого? Значит, я лгала, — признала она. — Но он ее не убивал. Вы не пришьете ему убийства, даже если он мертв.

Террелл присел на пуфик и сделал незаметный знак Беглеру, который пристроился у подоконника и раскрыл блокнот.

— Если вы так уверены, то не скажете ли нам, кто убил ее?

— Так, один парень, — ответила Джина. — Шизанутый. Сначала я не знала, что у него не все дома, но постепенно до меня дошло…

— Что ты нам мозги пудришь? — не выдержал Террелл, кожей почувствовавший грядущие осложнения. — Что еще за парень? Что ты о нем знаешь?

— Я чуть не сбила его. Выскочил на дорогу, как угорелый, — устало произнесла Джина и с силой выпустила струю дыма.

Неуверенной рукой она поправила падавшие на глаза волосы.

— Послушай, Джина, давай все по порядку. Где ты его встретила?

— Я нашла конверт и записную книжку там же, где и вы. Я давно догадывалась, что у Ли какие-то неприятности с этой стервой, но убедилась в этом лишь тогда, когда прочитала письмо. Я любила его и хотела выйти за него замуж. Эта девка встала препятствием на моем пути, и тогда я решила разделаться с ней. Уж если он должен был тратить на кого-то деньги, то только на меня. Как-то вечером он позвонил ей, думая, что меня нет дома. Я слышала весь их разговор по параллельному телефону. Они договорились встретиться в «Парк Мотеле». Он должен был заплатить ей очередные пять тысяч. Я решила опередить его. Поехать к ней и заставить ее отдать мне документы, которые она у него выкрала…

Джина поднялась, пошатываясь подошла к встроенному шкафу и достала из него большой охотничий нож с широким лезвием. Потом протянула его Терреллу рукояткой вперед.

— Я захватила с собой вот это. Думала вышибить из нее дух, связать и пригрозить изрезать на куски, если она не отдаст мне бумаги. Уверена, что эта подлая тварь раскололась бы прежде, чем я принялась за нее по-настоящему.

Террелл внимательно осмотрел нож. Около рукоятки засохли ржавые пятна крови. Он положил его на прикроватную тумбочку и спокойно спросил:

— Что произошло на самом деле?

— Вообще-то я не собиралась ее убивать, но готова была пойти до конца, если бы она не согласилась раз и навсегда отвязаться от него. Поэтому из предосторожности я не поехала в мотель на своей машине, а взяла ее напрокат.

Она замолчала, вытерла лицо тыльной стороной ладони и повернулась к старательно записывавшему ее показания Беглеру.

— Я не слишком быстро? — с иронией спросила она.

— Нет, крошка. Я стенографирую.

— Но для того, чтобы взять машину напрокат, тебе нужно было предъявить водительские права, — заметил Террелл.

Джина усмехнулась.

— Неужели вы думаете, что я такая дура? Я стащила сумочку у одной «курицы» и воспользовалась ее водительским удостоверением. Даже купила светлый парик…

Она остановилась, чтобы перевести дыхание и отхлебнуть виски.

— Я была милях в десяти от «Парк Мотеля», когда этот псих выскочил на дорогу. Хорошо еще, что я ехала медленно и успела затормозить… Впрочем, можете мне не верить. Доказать я ничего не могу, да и не собираюсь.

— Ты была трезвая? — спросил Террелл.