— Привет, Келли, — тихо произнес он. Она резко обернулась и выронила брелок с ключами.

— Черт! Посмотри, что ты наделал! Марко улыбнулся. Когда-то эта обаятельная улыбка заставляла ее забывать обо всем на свете.

— Прости…

Но стоило ему шагнуть к ней, как глаза Келли гневно сверкнули, предупреждая, чтобы не подходил слишком близко.

— Что тебе надо? — ледяным тоном поинтересовалась она.

— Я… хотел с тобой поговорить, — начал он, немного обескураженный ее реакцией. — Давай посидим где-нибудь.

— Нет. — Холодное безразличие оставалось единственным ее оружием. — Мне нечего тебе сказать. И ты не скажешь мне ничего, что я хотела бы услышать.

Марко нахмурился. Похоже, он не ожидал, что его обаяние не возымеет обычного эффекта.

— Отец… передает тебе большой привет.

— Вот как? — Келли открыла багажник. Как специально, покупки из одного пакета рассыпались, и, собирая их, она могла не смотреть на Марко. — Я рада, что ему лучше…

— Он еще очень слаб. Но говорить может. Он… сказал, почему изменил завещание.

Келли нагнулась, чтобы извлечь банку с томатным супом из дальнего угла багажника.

— Вот как? — повторила она. Кажется, ей удается изображать безразличие.

— Он хотел таким образом повлиять на меня, — объяснил Марко с усмешкой. — Хотел, чтобы я женился на тебе.

Келли горько засмеялась.

— Не ожидала, что удар так сильно повлияет на его умственные способности, — заявила она, вынимая наконец покупки из багажника.

Марко покачал головой и слегка улыбнулся.

— Отец в здравом уме. — Его глаза потеплели, встретившись с глазами Келли. — Он просто старый плут. Но в нашем случае ему не стоило вмешиваться. Потому что я сам хотел жениться на тебе.

Келли подхватила сумки с продуктами и зашагала через автостоянку к аллее, ведущей к дверям дома.

Марко преградил ей путь. Эмоции на его лице молниеносно сменяли одна другую.

— Это правда, — настойчиво произнес он. — Я люблю тебя.

— Правда? — ехидно поинтересовалась Келли, держа перед собой пакет наподобие щита. — А что думает об этом твоя невеста?

Он неопределенно махнул рукой.

— Мы с Пенелопой и не собирались вступать в брак. Эта помолвка была просто соглашением. Пенелопа мечтала освободиться от давления семьи, а я собирался доказать отцу, что ему не удастся мною манипулировать.

На лице Келли отразилось недоверие.

— Возможно, но в равнодушии Пенелопы я что-то сомневаюсь. Я видела, как она на тебя смотрит. Как удав на кролика.

Марко насмешливо улыбнулся.

— Ну что ж, может быть, поначалу у нее были другие планы, — заметил он. — Но, когда я дал ей понять, что в семейной жизни могу быть настоящим тираном, она передумала. Теперь Пенелопа вполне счастлива. Она воспользовалась расторжением помолвки, чтобы сбежать в Вашингтон к своим кузинам, и в настоящее время опустошает тамошние магазины.

— Значит, ей повезло, — равнодушно заметила Келли. — А теперь, будь любезен, уйди с дороги. У меня тяжелые сумки.

— Я тебе помогу…

— Нет! — Она отшатнулась от Марко, как только он коснулся ее. — Уходи. Оставь меня в покое. Я не желаю иметь с тобой ничего общего.

— Но я прошу тебя выйти за меня замуж… — продолжал упорствовать он. Он действительно растерялся, не в состоянии поверить, что ему, который всегда получал желаемое, отказывают.

— Много чести! — Глаза Келли гневно пылали. — Ты немного опоздал. Неужели ты думаешь, что я выйду за тебя после того, как ты поверил в тот бред, который нес твой дражайший кузен.

— Келли, мне очень жаль. Я понимаю, ты сердишься.

— «Очень жаль» ничем помочь не может. Между Марко и стеной оставался узенький проход, и Келли попыталась шмыгнуть в него. Но он успел поймать ее за руку. Келли резко вырвала руку.

— Келли, послушай…

— Нет. Я тебя ненавижу. — Слезы жгли ей глаза, и она пыталась сбежать от Марко, прежде чем они хлынут нескончаемым потоком. — Ты сделал меня своей любовницей…

— Я не встретил особых возражений, — отозвался он уже насмешливо.

— Ты знаешь, о чем я говорю, — в ярости бросила Келли. — Ты лгал мне насчет Пенелопы. Ты позволил мне думать, что я для тебя просто… мимолетная интрижка.

— И это задевало твою гордость?

— Да! Она есть не только у тебя. И у меня хватит гордости не принять твоего великодушного предложения. Прощай. Возвращайся на Родос и делай все, что тебе заблагорассудится! А меня оставь в покое. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда.