— Возьмем лодку, у меня там приятель охотник есть, — сказал дядя Саша, — и пойдем. Вокруг тишина… круглые листья скользят вдоль бортов…

— А Юрася возьмем?

— Возьмем, куда ж мы теперь без Юрася, без Юрася никуда…

И вот Динка на крылечке, солнце бьет в глаза, а из дяди-Сашиной машины выходит женщина в шортах и стриженная под мальчика, худая, невысокая, а за ней — сумрачный Юрась. Кто-то положил Динке руки на плечи. Динка обернулась — мама. Сияющими глазами мама смотрела на гостью.

— Катя! Катя, как я соскучилась! Боже мой, как здесь хорошо! Ты не представляешь, что в Москве, такая жара, духота!

Она встала перед Динкой и так улыбнулась ей, будто с ног до головы облила солнечным светом.

— Диночка! Боже мой, какая же ты красавица!

Она порывисто обняла Динку. Прижала к себе. Отодвинула, заглянула в глаза, будто изучая, потом обняла опять и прошептала почти в ухо:

— Динка, ты бы знала, как я рада, что ты с нами! И что ты именно такая… Юрась, Юрась! — позвала она сына. — Правда, Динка похожа на бабушку Тасю? Нет, Катя, правда, что ты улыбаешься! Помнишь ту фотографию, где бабушка с косами? Еще платье такое с воротничком…

Динка почти не слушала Свету. Она понимала, что никак не может быть похожа на бабушку Тасю, раз она ей не родная. Но именно с этих Светиных слов, с ее сияющих глаз и порывистых объятий вдруг пришло к Динке чувство семьи, в которой она не лишняя, а на своем месте, и уверенность, что ее не вернут в детдом. Особенно когда мама сказала:

— Конечно, похожа, я это сразу поняла.

И она притянула Динку к себе.

Юрась всеобщей радости не разделял.

— Чего это с Юрасем? — вышла на крылечко бабушка Тася.

— А! — отмахнулась Света и расцеловала бабушку Тасю в щеки. — Переходный возраст, наверное. Бабуль, кормить гостей будете? Мы торт привезли и бананы.

Завтрак был веселым. Со Светой все веселое.

“Это потому что она дяди-Сашина”, — поняла вдруг Динка. Света также заразительно хохотала, а рассказывая, обращалась ко всем сразу, никого не забывая, совсем как дядя Саша. И все истории у нее были такие захватывающие! Динка не сводила с нее глаз.

Когда мама сказала:

— Ну, вот, Динусь, это наша тетя Света.

Света фыркнула:

— Вот еще — “тетя”! Не путай ребенка, пожалуйста, мы с ней двоюродные сестры!

Это было так странно: получить в сестры такого человека! Это было так здорово! Динка ходила за Светой по пятам. На какое-то время она забыла даже про Юрася.

Света была совсем не красивая. Маленькая, угловатая, как мальчик-подросток, со спины она отличалась от своего сына только ростом. У нее был длинный нос, лягушачий рот, острый подбородок. Но что-то такое было в ней, что тянуло Динку, как на веревочке. Света все время что-нибудь рассказывала. И пока мыли посуду после завтрака, и пока пололи вместе морковку. Рассказывала, будто Динка была ее лучшей подружкой. Динка все время оглядывалась на Юрася, приглашая присоединиться, но он, как приехал, взял с полки книжку (и Динка видела: взял не глядя, первую попавшуюся), улегся на тахту и не отрывается.

— Ты чего такой хмурый, Юрась? — подсела к нему Динкина мама.

— Да нет, теть Кать, я нормально.

Мама подержала руку на его спине и отошла. Она тоже будто не знала, чем себя занять, но Динка не замечала этого, сегодня она видела только Свету.

Вечером Света и мама сели на крылечко, что выходило в огород. Динка приткнулась к маминому боку, поглядывала на Свету, на темнеющие в саду деревья, на заросли бурьяна у забора. Звенел сверчок под крыльцом, квакали у реки лягушки, зудели комары, и мама то и дело отгоняла их рукой от своего лица и от Динкиного. В доме Юрась смотрел телевизор. Бабушка Тася немножко посидела с ними и ушла спать. Она всегда ложится еще засветло, чтобы пораньше встать.

— Ну, — сказала мама Свете, — рассказывай!

Света, еще секунду назад задумчиво-рассеянно смотревшая вдаль, смутилась, вздохнула и вдруг вся просияла. Она зажмурилась, будто собираясь с духом, и прошептала:

— Я влюбилась!

Мама сделала круглые глаза, а Света засмеялась тихо-тихо, ласково-ласково:

— Он такой… необыкновенный. Настоящий, понимаешь? Я влюбилась просто сразу. И он. Он тоже говорит, что сразу. Я никогда такой счастливой не была, совсем голову потеряла…

— Никогда?

— Ну… может быть, когда Юрась родился, но это другое. Катя! Он на папу похож.

— На Сашу? — удивилась мама.

— Да, да! И лицом, и характером, да всем! И я все думаю: почему он не встретился мне раньше?

— Наверное, потому, что должен был родиться Юрась.

— Да, конечно… — Света свела брови, — Юрась злится.

— Ревнует.

— Я понимаю. Все не могу с ним поговорить. Не могу решиться. Слова подобрать не могу. Тебе нравится здесь?

— То есть? В Легких горах?