— А я легкая, — прошептала она своей сосне, — меня любая ветка выдержит.

А еще дядя Саша ей секрет рассказал: когда забираешься на дерево, нужно ставить ногу как можно ближе к стволу, там даже сухие ветки не обломятся. Хотя на ее сосне сухих веток нет — ни одной. Страшные лесорубы ушли из Легких гор, вброд перейдя речку Чечеру, теперь ее сосне ничего не грозит.

— …Динка, слезай! Дед приехал, в Кувшиново поедем.

В Кувшиново! Динка белкой кинулась вниз. Юрась дожидаться не стал, пошел к деревне, даже не посмотрел, как ловко Динка перебирается с ветки на ветку, с какой высоты она спрыгнула на землю. Пятки загорелись огнем, но Динка тут же бросилась за Юрасем.

— Мы прямо сейчас поедем? Прямо сразу? А ты поедешь? А мама?..

Динка забегала вперед, заглядывала ему в глаза. Под ногу ей попался сосновый корень, она споткнулась, упала, было больно.

— Ну, чего ты! Под ноги смотри! По земле пройти не можешь…

Но Динка только засмеялась. Юрась посмотрел на нее и спрятал руки в карманы.

В Кувшиново поехали не сразу. Дядя Саша обедал, рассказывал, как ходил в мэрию.

— Все по закону, — сказал он.

— Не может этого быть, Саша, — возмущались взрослые. — Ты посмотри, какие деревья они валят, столетние, здоровые!

— Строевой лес они валят, Катюша, — макая черный хлеб в подсолнечное масло с крупной солью, сказал дядя Саша. — На продажу. Лес сдан в аренду, согласно новому закону, а арендатор…

— Может делать все, что хочет? Не может этого быть!

— Я все утро провел у прокурора, — вздохнул дядя Саша.

— А ты видел дом у этого прокурора? Из золотого бруса дом! Да, Саша, ясно как день, что с его подачи и…

— Что ты от меня хочешь? — закричал вдруг дядя Саша и грохнул ложкой по столу так, что она отскочила и упала со звоном на пол. — Что я могу? Взять ножи в руки и занять круговую оборону? Забаррикадировать дорогу? Окружить Легкие горы кольцом и расстреливать каждого, кто с топором сюда входит? Что ты хочешь от меня, Катя?

Мама отвернулась от него. Динка увидела, что она заплакала.

— Надо в газету написать, — сказала Света, — и фотографии…

Дядя Саша поднял ложку, крякнул, сказал уже спокойно:

— В газете знают. Не у нас одних такое. И в Центральной усадьбе, и в Луке… Все все знают, только сделать ничего не могут. А, Дина! — увидел он вошедших ребят, притянул к себе Динку. — Плакала Дина, как лес вырубали?.. В Кувшиново поедем?

Динка не ответила. Она посмотрела на дядю Сашу и спросила:

— Ты начальник?

— Ну… да.

— Большой?

— В общем, да, большой. Я большой начальник маленького завода.

— Почему ты им тогда не скажешь?

— Что?

— Чтоб не рубили.

Дядя Саша долго молчал. Он смотрел на Динку, но будто сквозь нее. Потом вздохнул и сказал:

— Если бы я мог, Динка, я бы приказал им, я бы обязательно приказал. Но я даже не знаю, кто это. Ведь эти мужики, что пешком отсюда домой пошли, они ведь просто работники, исполнители, а вот узнать бы, кто их нанял… Ладно, все, в Кувшиново! Женька! В сарае удочки, неси в машину.

Кувшиново

Лодка резала темную воду, скользили по бортам круглые листы кувшинок, похожие на гладкие кожаные заплатки. Весла мерно опускались в воду и поднимались в небо, ведя за собой хоровод прозрачных брызг. Динка сидела на носу и удивлялась: брызги прозрачные, а вода в озере темная, почти черная. Дядя Саша греб, а Юрась и Женька сидели на корме. Женька приехал сегодня с дядей Сашей. Он сразу Динке не понравился. Когда дядя Саша их знакомил, то сказал, смеясь:

— Знакомьтесь: Женька — это Динка, Динка — это Женька.

Женька снисходительно скривился и даже наушники от плеера из ушей не вытащил. Он и сейчас их не вынимал, и что-то шумело и бумкало у него там. Динка злилась. Потому что вокруг было так тихо, а тут это бумканье! И дядя Саша ну будто бы ничего не замечает! А маме хоть и не нравится, но она молчит, всю дорогу молчит, она, наверное, на дядю Сашу обиделась, что он закричал.

Динка смотрела на Женьку и вдруг вспомнила мамин разговор с тетей Аней, Женькиной мамой. Они пололи свеклу, а Динке сказали поливать клубнику. Динка набрала полную лейку, и вода полилась струйками из дырочек, а Юла стала прыгать, ловить эти струйки, будто хотела укусить. Динка засмеялась и вдруг услышала, как тетя Аня сказала маме:

— А говорят, детдомовские дети смеяться не умеют.

Мама посмотрела на тетю Аню как-то странно, помолчав, ответила:

— Просто уже много времени прошло.

— Не жалеешь?

— О чем?

— Ну… Сережа… может быть, не стоило брать ребенка из детдома?

— Это была его идея, — угрюмо сказала мама.

Дальше слушать Динка не стала. Вот еще, очень надо! Тетя Аня сама не знает, что говорит, всякую ерунду! И чем больше Динка злилась, тем заливистее смеялась. Громче и громче, лишь бы не слышать, о чем там они говорят…