Наш павильон – это высокоэффективная пропаганда.

А о реальности на выставке говорить не приходится. Говорить, что экспозиция России на «ЭКСПО-2010» не отражает реального положения дел в стране, примерно так же разумно, как и сетовать, что сказки братьев Гримм не отражают трудностей перехода от феодального общества к капиталистическому в Западной Европе. Их можно рассматривать и с этой точки зрения, конечно, но сказки, как и выставки, – это просто другой жанр.

Когда сняли «Кубанские казаки» о жизни тогдашних колхозников, наибольшим успехом этот фильм пользовался как раз в деревнях, где его смотрели и просили еще, воспринимая как сказку о светлом будущем, как обещание: так вы будете жить через пять-десять лет.

Документалистика и мечта – разные жанры. И то, что для ЭКСПО выбрали жанр сказки, учитывая скудость фактического материала, – абсолютно правильный выбор.

Наш павильон – погружение в детство. Россия показывает себя как страна, которая мечтает и думает о детях и с детьми.

Да, я знаю, что это неправда, но это можно и нужно делать правдой. Мечта – первый шаг к правде, самый первый и на самом деле самый важный.

И когда вы уже выходите из павильона, прямо перед вашими глазами оказывается доска с краткой информацией о Внешэкономбанке и становится понятно, что все это сделано им и, возможно, на прокрутку ваших же пенсионных денег. Но воздействие павильона таково, что даже эта доска не особо бьет по нервам. Мне не важно, сколько они положили себе в карман, если положили, – они все равно сделали хорошую, важную работу.

И, покинув экспозицию в полностью разнеженном состоянии, человек попадает в святая святых – в сувенирную лавку, где его начинают тактично и культурно «разводить на бабки». Сначала продается хохлома по абсолютно чудовищным ценам… И, кстати, там я не смог удержаться и просто заржал… Это нужно умудриться: там огромные экраны, на которых транслируется рекламный фильм. Рядом висят на стене четыре или шесть экранов, и на них на всех идет один и тот же рекламный фильм.

Красивый фильм, со слоганами, с образами, – только он на русском языке и без перевода. Там нет не то что китайского перевода или субтитров – там даже английских субтитров нет.

А за прилавками вас обслуживают очень вежливые люди. Студенты-китаисты, как я понимаю. Хороший китайский, очень приятные лица. Я ожидал обычного для совкового сервиса, который воцарился у нас в 2000-е годы, трамвайного хамства, но увидел только предельную доброжелательность и искреннее старание помочь. Это очень редко бывает в Москве в сфере услуг. Может быть, потому что китайский язык сложный, и люди, которые его изучают, тем самым уже проходят очень жесткий первичный отбор.

Помимо беспросветной хохломы, там продаются товары и по вполне разумным ценам. Маечки с символикой, сувениры, и среди них – символ нашего павильона, Незнайка. Первый раз Незнайка появляется только там, в экспозиции и на наружной рекламе его нет. Думаю, просто не договорились с обладателями прав на него, а может, и забыли договориться.

Конечно, это невероятно смешно и правдиво, что символом инновации и модернизации в современной России является Незнайка. Но, с другой стороны, китайцы-то этого парадокса просто не знают, не видят. Они видят образ: веселый веснушчатый человечек, ярко одетый, с яркими волосами, предельно симпатичный – даже я себе пупса купил. Голубенького двухвостого сперматозоида, который является официальным символом «ЭКСПО-2010», он бьет просто на раз. Мои китайские знакомые, очень хорошо понимающие ситуацию в России, оценили качество презентации и вышли из павильона в абсолютно сказочном настроении, тоже накупив себе Незнаек.

В России пошли разговоры, что китайцы-де знают, кто это такой. Да, действительно, у них были переведены книги Носова о Незнайке в виде комиксов, и Незнайку там зовут «маленький невежда», без всяких симпатий. При переводе ушел весь смысл, вся прелесть этой книжки.

Но Китай большой, и для него одно издание этих комиксов – капля в море. Ни один из тех, с кем я разговаривал, не знает, что это такое, они у меня спрашивали – и приходилось им объяснять смысл и прелесть этой книги Носова.

Так что Ху Цзиньтао не удивлялся по поводу «маленького невежды»: он тоже не знает, как Незнайка переводится. Он, по-моему, и на второй этаж не поднимался.

А слухи вокруг этого, насколько могу судить, – это уже наши внутренние разборки российского сообщества китаистов: люди думают, что бы друг другу сделать приятное, – и придумывают в итоге.

Переходим теперь к минусам: они есть.

Прежде всего бросается в глаза, что рядом с павильоном – наши люксовые рестораны. Один снаружи, второй внутри. Тот, который внутри, при мне еще работал: в нем установлены запредельные по китайским меркам цены. Да и по российским меркам огромные. Китайцы если туда и заходят, то в чисто ознакомительных целях. Такой филиал Рублевско-Куршевельского федерального округа – выглядит довольно гнусно.

Дальше: милые студенты, которые там работают продавцами, просто не знают китайских законов. Мои китайские знакомые что-то решили купить и попросили чек. Им добросовестно и старательно искали бланк для чека. Нашли в конце концов, но одну печать поставили не ту, которую нужно, а другую печать поставить и вовсе забыли. Это мило и весело, пока вы помогаете людям, а если с них кто-нибудь спросит отчетность по местным законам? Будет сразу в лучшем случае проблема.

Хотя, думаю, китайцы будут избегать всяких скандалов, им это самим не нужно.