– Ты что, Федь, не опохмелился что ли или забыл, что мы вчера у председателя накуролесили; да и участковый хоть и почти в соплю вчера был, но мужик ушлый – наверняка помнит наш разговор про Бориску, когда мы его кляли по чём зря.

– Ах, да…- пришёл я вновь внешне в себя, выйдя из странного оцепенения, - что же делать?
– Может в лесах схорониться на недельку, пока не утихнет – я в болота заведу - с собаками не отыщут?

– А как же «малютка», Наденька, наконец? – нет - это не выход…да и доказательств у них, наверное, ещё нет.

– Ну, Надька – обождёт – не впервой, а вот агрегат твой надо срочно чинить или заново прятать…

– Тогда с этого и начнём – лишь Петька был здоров после вчерашнего: там дел, наверное, часа на два, - вспоминал я треснувший корпус бортового компьютера, из которого торчали обугленные предохранители.

– Да уж…наш гений – почти не пьёт – может и хворает бедолага - надо четвертинку прихватить с рассолом, - рассудил трезво Кузьмич, - а братьев вызывать на подмогу? – этим - всё нипочем, наверное, уже в поле вкалывают - вот ведь Господь здоровьишком наградил через край.

– С близнецами позже – пусть в арьергарде пока будут, как козырная карта; прямых улик у них всё равно пока нет, а значит, немного времени у нас есть: сейчас главное – малютка, - скомандовал я, и мы начали наскоро приводить себя в порядок, что бы в относительно приличном виде выдвинутся в кузницу.

Однако, как только я смыл с лица косвенные признаки тяжело пережитого накануне времени, так тут же глаза в глаза встретился на крыльце с Наденькой. Признаюсь, что в чехарде минувших событий её светлый образ хоть и сидел уже, видимо, навечно в моей душе (памяти), но периодически пропадал, как картинка с монитора при перегрузке компьютера. И новая очная встреча с моей любовью, словно самовар чистой колодезной водой, с новой силой наполнили меня свежими чувствами. Более того, мне показалась, что всего за неполные сутки, что мы не виделись, она стала ещё краше и нежней, что также взбудоражило мою и без того бешено метущуюся по венам и аортам в жажде нового совокупления кровь.

– О! Наденька…привет, какая ты сегодня…необыкновенная! – невольно вырвалось у меня.

– Гм…- не смогла она удержать с трудом сдерживаемую улыбку, - а ты, Федь, ничего не хочешь мне рассказать… - всё-таки сумела она нахмурить чудесный бровки.

– Если бы ты только знала, дорогая, как много мне нужно тебе сказать, - едва не утонул я в её бездонных глазах от нахлынувших чувств, - но вскрывшиеся чрезвычайные обстоятельства вынуждают меня перенести наш разговор на неопределённое время, - как можно деликатней и выдержанней закончил я крайне важную в текущей ситуации для себя фразу.

– Тебе видней… - грустно согласилась Надежда и упорхнула с крылечка, как птичка из гнезда, чмокнув на прощание меня в небритую щёку, от чего я пусть и на мимолётное мгновение, но вновь побывал на небесах от неописуемого блаженства.

– Зятёк, ну елки-палки, ты опять тормозишь?! – появился невесть откуда взволнованный почти что официальный тесть.

– Извини, Кузьмич…задумался: всё - бежим, - и мы рысью, не привычно опасливо оглядываясь по сторонам, посыпали до кузницы.

Ликвидировав без эксцессов вышеуказанное расстояние, мы застали Ломакина живым, но явно в неважном здравии. Но егерь быстро переломил кризисные явления в организме Петра с присущей ему убедительность заставив выпить болезного гения 50 грамм харловки с рассолом, а я не мешкая ни секунды, принялся починять бортовой компьютер малютки, без которого агрегат был как чемодан без ручки: и бросить жалко (запрещено инструкцией), и нести (взлететь) невозможно. Однако, я тут же впал в безвыходный ступор, ибо ума не мог приложить чем заменить выгоревший в угли предохранитель, а запасного, как водится, не оказалось благодаря объявленной чиновниками от ВВС очередной инициативы по всеобъемлющей экономии ресурсов в том числе и запасных частей. Да, да…, уважаемый Мудриус, как не прискорбно об этом говорить, но, увы и ах: бюрократизм и компанейщина, свойственные развивающимся, не зрелым обществам, выводятся гораздо медленнее, чем даже целые галактики. И ведь что до соплей обидно?! Сидит где-нибудь эдакий сморчок-крючкотвор с двумя извилинами и выдаёт на гора тонны никому ненужных инструкций, рекомендаций, прожектов, пустая суть которых исключительно в саморазмножении, дабы окружающие, глядя на пустопорожнюю, но «плодовитую» деятельность чиновника, даже не усомнились в его нужности обществу. А мы: то есть все те, кто ежесекундно выполняет реальную работу, связанную порой с непомерным риском: по полной расхлёбываем эту бездонную выгребную яму безответственности и профанации деятельности.

Вспомните как на Зуле, когда местные непонятным образом посвичнивали с нашего спускаемого аппарата габаритные светодиоды мы собственноручно их ваяли буквально на коленке из подручных средств, не имея запасных. А когда наш звездолёт, как тузик грелку, едва не порвал в клочья метеоритный ливень у Галактики М-95 и только благодаря вышей беспримерной находчивости мы сумели сесть на случайно пролетающую мимо заброшенную орбитальную станцию и там героически залатали пробоины чем попало. А ЧП на Бриксе. Да чего там, перечислять - ей Богу, командор, накипело! И пусть меня спишут в запас и разжалуют до рядового, но сегодня же разрожусь фельетоном – пропесочу гнилую систему по чём зря! А ведь ещё считаемся самой продвинутой цивилизацией в видимой части трети вселенной - курам на смех!

– Что, Фёдь, плюс в минус выпал али наоборот? – попытался подбодрить Кузьмич, глядя на мою растерянную и кислую физиономию, когда я обречённо разглядывал бесполезную уже в употреблении деталь.

– Да что-то в этом роде: контакты метеолитовые в предохранителе, собаки, выгорели, - только и смог я ответить, лихорадочно перебирая в рассредоточенном уме варианты выхода из непролазного тупика.

– А что это за метеолит такой: никогда о таком не слыхал? – удивился порозовевший к жизни Ломакин.

– Да это материал такой с высокой проводимостью и тугоплавкостью, но его у вас с сотворения Мира не водилось, - вновь потерял я осторожность.
– То есть он только в нашем секретном НИИ синтезируются, - тут же оправился я, совравши, отчего традиционно начал впадать в душевную депрессию, которая, как вы понимаете, не разряжала и без того гнетущий драматизм напряжения текущего момента.

– А может тогда заменить Вольфрамом, например?! – предложил гениальный Ломакин, и, я, моментально сравнив его характеристики, заявленные в местной таблице Менделеева с параметрами метеолита - внутренне согласился.