Шрифт:
– Грамм тридцать наберём?! – моментально оживился я.
– Сколько? Сколько?! – аж вздрогнул Петр, - да вы что, Фёдор Фомич, - хорошо если грамм 10 найдём и то: это же сколько лампочек надо разбить – с десяток харловок без освещения останутся.
– Жаль…- вновь начал я чернеть от безысходности едва не всею плотью ощущая, как столь необходимое для скорейшего ремонта малютки время протекает, как вода сквозь песок, - тогда этот вариант исключается, ещё идеи есть?
– Гм…- многозначительно кашлянул Кузьмич, и я тут же впился в него взглядам, как утопающий хватается за соломинку, - а золото подойдет?
– Вполне…- молниеносно обработал я характеристики посредством отчаянного мозгового штурма, - а наберём ли, времени то почти не осталось?
– Ну, ежели по сусекам поскрести, то думаю, - наскребём тебе на контакты…хотя дело, сам понимаешь, весьма деликатное…, меркантильное…- непривычно сконфузился егерь.
– Да чего там деликатного! – возмутился Ломаки, - вот возьмите: мне для науки ни чего не жалко, - и он протянул мне своё обручальное кольцо.
– Молодец Петька! – и моё прими: только обожди малость - мылом смажу, а то – въёлось, в палец, как моя Петровна в мозг.
– Да вы что, братцы… - едва молвил я дрогнувшим голосом стоя, как оглушенный, и чувствуя, как у меня сами собой наворачиваются слёзы умиления от широкого жеста товарищей.
– Да чего там…бери - на благое дело скидываемся, а не жидам в ломбард, - как всегда аргументировано напирал Кузьмич, - у меня и орден есть – там этого золота грамм на пять точно есть: сейчас сбегаю – заодно и близнецов проведаю…как они там, эти – не зажилят - наши ребята – то же чего-нибудь дадут.
– Ну, если выгорит дело – по гроб жизни буду вам обязан! – взял я себя в руки, - всё что только не пожелаете сделаю, убьюсь, а отблагодарю!
– Зачем же, милок, убиваться?
– хитро подмигнул Кузьмич, - ты нам, Федь, живой и здоровый нужен, а то кто будет внуков поднимать…я уж, как видишь, давно не молодёжь да и Россию в Космос подымать надо, а то залежались на печи…
И мы, по родственному улыбнувшись друг другу, тут же принялись за работу: я с Ломакиным выделывать специальную формочку для переплавки, а егерь поспешной рысцой отправился, как старатель, собирать недостающее для этого золото.
«О, Святая Бесконечность, какие же настоящие, достойные истинного уважения люди – последнюю рубаху с себя снимут, но помогут ближнему. Определённо у Землян ещё есть шанс бесславно не сгинуть в пучине греха и порока как иные цивилизации», - как сейчас помню, радовался и переживал я за неведомое никому во Вселенной будущее моих друзей и их потомков, работая плечом к плечу с талантливым кузнецом.
И примерно через час немногословного совместного труда форма для отливки новых золотых контактов предохранителя малышки обрела необходимые размеры, и мы с нетерпением начали ждать Кузьмича параллельно растапливая печь для переплавки драгоценного металла.
По счастью угнетающее напряжение ожидания длилось не долго: уже через четверть часа двери кузницы с обнадёживающим скрипом распахнулись, и на пороге предстал чем-то озадаченный и тяжело дышавший Кузьмич в окружении, как всегда, невозмутимых богатырей-близнецов братьев Удальцов. Мы тут же тоскливо переглянулись с Ломакиным и расстроенным дуэтом спросили егеря, с опаской вглядываясь его взволнованное лицо:
– Случилось что?!
– Милиция по домам ходит, - откашлялся Кузьмич, - свидетелей и улики ищут: кто де Бориску, что б ему пусто было, в дермо мокнул: эдак через час и до нас доберутся, ироды… э, братцы! – встрепенулся он, - а мы чёрную краску там, что ли оставили?!
– Нет, с собой забрали: вон банка у ворот стоит, - растерянно ответил Пётр.
– Леш, не в службу, а дружбу – оттащи ты её побыстрее в лесок от греха: тоже мне диверсанты мать нас так! – чуть прямую улику не проворонили.
– Добро, - ответил младший Удальцов и, обернув банку с краской какой-то тряпкой, побежал её прятать в ближайшую рощу.
– Так…- пристально огляделся Кузьмич вокруг, - больше не наследили!? – а то захомутают по собственной же глупости – со стыда сгорим.
– Да, вроде, чисто везде… - оправдывался, как нашкодивший мальчишка, Пётр.
– Блин, как дети малые! «вроде» - в огороде, а мне точно надо знать, а то поедем дружно в Кандалакшу лес на спички валить, - стращал нас Кузьмич, что бы мы со страху максимально тщательно проверили улики, возможно ещё находящиеся в кузнице по возбуждённому милицией уголовному делу о покушении на председателя.
– Да точно всё нормально!
– отдувался Ломакин, я как в себя пришёл – всё проверил – вот только про краску треклятую забыл…так что делать-то будем?
– Что задумали, то и будем делать! – овладев я своими чувствами
– А золота хватит? – продолжал сомневаться Ломакин.
– А то! – гордо указал Кузьмич на маленький узелок, который старший Удальцов намертво, как в швейцарском сейфе, стиснул в своих ручищах, – вываливай на стол наши богатства.
Тимофей аккуратно развязал платочек и высыпал золотые обручальные кольца, серьги, военный орден и даже крестик с коронкой, отчего я вновь впал в безграничное уважение сочувствию, бескорыстию и душевной открытости этих, ставших дорогими моему сердцу, людей и с великим трудом удержал по этому поводу слезы благодарности и умиления.