– Мы вырезаем шкатулку!– пропел Львиный зев, в восторге от подобной работы. – Шкатулку для возлюбленной.

Гринцольд простонал.

Парой уверенных движений придал Румо куску дерева правильную форму – прямоугольный параллелепипед десять сантиметров длиной, пять сантиметров высотой и пять сантиметров шириной. Затем он отпилил тонкий кусок для крышки и старательно выдолбил параллелепипед изнутри. После этого он вырезал канавки для крышки, по которым её можно было задвигать и выдвигать и принялся за отделку шкатулки.

Всю шкатулку он изукрасил узором из листьев, корней, побегов и коры, а спереди он вырезал полурельеф нурненвальдского дуба Яггдра Сила так, как он запечатлелся у него в памяти. Он с огромной аккуратностью моделировал каждую ветку, каждый листок. На ветках и между корней он вырезал животных, через которых дуб с ним разговаривал: пушистого зайчика, однорожку, филина, змею, ворона, жабу, двуглавую шерстяную курочку и крота. Львиный зев изо всех сил помогал ему своими советами.

– Ну зачем мы так надрываемся? – стонал нетерпеливо Гринцольд, пока Румо остриём меча вырезал из дерева ухо однорожки. – Надо же было мне так опуститься! Теперь вырезаю сентиментальный китч!

– Любовь сильнее смерти!– сказал Львиный зев.

– Как раз наоборот ,- пробурчал Гринцольд.

Щёлк – и от дерева отлетела малюсенькая щепка, а на том месте, где она раньше был, появился тонкий надрез толщиной с волос. Львиный зев практически впал в экстаз:

– Вот, немного левее! Стоп! Пол миллиметра вправо! Стоп! Именно здесь! У этого корешка можно было бы вырезать ещё пару детал… – да, тут. Сейчас!

Щёлк – и опять отлетела щепка, даже скорее пылинка, но эффект был потрясающим.

– У тебя отлично получается, – похвалил Румо.

– Настоящее искусство скрыто в деталях, – сказал Львиный зев. – Не люблю грубую работу.

– А я люблю , – пробурчал Гринцольд. – Один удар и три головы валяются в снегу. Вот это искусство! Скоро вы уже закончите ерундой заниматься?

Румо вырезал до глубокой ночи. Он разжёг костёр и сел близко около него. К огромному сожалению Гринцольда Румо и Львиный зев постоянно находили что-то, что можно было улучшить.

Наконец Румо решил, что теперь шкатулка готова и внимательно её осмотрел. Можно было с уверенностью сказать, что это – его лучшая работа. Он положил внутрь кроваво-красный лист нурнии, задвинул крышечку и прятал шкатулку в мешок, привязанный к поясу. Затем он лёг спать.

Через три для ходьбы Румо пришёл в окрестности Вольпертинга. Он положил руку на поясную сумку и почувствовал шкатулку. Из древесины настоящего нурненвальдского дуба, вырезанную собственными руками. С листком нурнии внутри. Сильнейший фетиш для завоевания сердца девушки. И он быстрее зашагал вперёд.

– Этим мы должны чаще заниматься, – сказал Львиный зев. – Вырезать такие сложные вещи. Креативная деятельность мне по душе.

– Мне нет , – хрюкнул Гринцольд.

– Мы могли бы открыть собственную мастерскую: Румо и Львиный зев. Художественная резьба по дереву. Шкатулки и подарки для возлюбленных. Мы бы имели огромный успех.

– Тихо! Там что-то есть!

Румо остановился и прислушался. Они находились в холмистой местности, сплошь покрытой валунами и хилыми соснами. Между ними по земле стелился туман.

– Что-то опасное?– спросил Львиный зев.

– Опасность? Мы должны защищаться? Мы должны убивать? – с надеждой в голосе спросил Гринцольд.

– Три существа. Мне знаком этот запах…но откуда? Это не вольпертингеры. Они неприятно пахнут, но не опасно. Запах какой-то затхлый.

– Чёрт! – ругнулся Гринцольд. – Но мы всё-равно можем их прикончить. Из-за затхлости!

– Мы можем, как минимум, неожиданно появиться, – сказал Румо. – Они находятся в низине за тем огромным валуном.