Единственной надеждой на спасение остались Полиперхонт и Эвмен.

Олимпиада чувствовала, что в этот безоблачный день что-то должно произойти, что изменит её унылое и тревожное существование в крепости. В сопровождении охраны она неспешно прогуливалась по аллее парка с маленьким Александром. «Ему уже скоро исполнится пять лет, – подумала она. – И я в ответе перед моим великим сыном за его будущее!» Она знала: всё миновало, всё прошло. Только маленький внук скрашивал ей долгие часы тупой бездеятельности.

Эти прогулки отогревали её сердце. Она всё больше и больше привязывалась к внуку. Если в молодости Олимпиада стремилась, чтобы только её, а не Филиппа любил сын, то теперь она всё делала для того, чтобы только к ней испытывал привязанность внук, а не к чуждой ей Роксане.

Бурные страсти, способные всё смести на своем пути, кипели в этой пятидесятишестилетней женщине. Невзгоды не сломили её, ведь недаром она была дочерью эпирского царя Неоптолема. Рано потеряла родителей, с детства познала все тяготы жизни сироты, научилась жестоко карать обидчиков.

Во время прогулки она рассказывала внуку историю своего предка Эака, строившего по преданию стены Трои вместе с Посейдоном и Аполлоном.

– Отсюда и род эпирских царей прозвался Эакидами. Эак, согласно легенде, был сыном Зевса и нимфы с острова Эгины. По его просьбе Зевс обратил в людей заполонивших остров муравьев.

– Разве муравьи могут стать людьми? – удивился Александр.

– Богам доступно всё.

– Всё?

– Да. Боги всемогущи.

– А что было дальше с Эаком?

– Во время длительной засухи, когда гибли цветы, деревья, высыхали травы, к Эаку, слывшему самым справедливым, пришли посланцы со всех концов Эллады с тем, чтобы он попросил у Зевса дождя. И Эак вымолил у отца спасительный дождь. Снова распустились красивые цветы, зазеленели травы.

– А мой отец тоже сын Зевса?

– Да.

– А где он сейчас?

Олимпиада задумалась, затем решительно ответила.

– На Олимпе рядом с Зевсом среди богов.

– А ты тоже дочь богини?

– Я – жрица бога Диониса.

Олимпиада замолчала. Вспомнилось далекое и светлое. Она ревностнее других в юности служила Дионису, была его жрицей, посвященной в таинства бога.

Во время оргий в неистовстве, доходящем до магического экстаза, она, невзирая на юный возраст, возглавляла торжественные процессии, шествовала полуобнаженной, обвитая священными змеями, всем своим видом вселяя ужас и страх в мужчин, наблюдающих за священнодействием. Но об этом Олимпиада собиралась рассказать внуку много позже.

Вдруг у Олимпиады забилось сердце. Перед воротами крепости столпилась большая группа всадникоВ. Неужели – о благодатное утро! – это гонцы от Полиперхонта или Эвмена? Но странно, только один из всадников отделился от остальных. И через несколько мгновений Олимпиада почувствовала, как сердце стремительно провалилось куда-то в бездну. Гонец сообщил ей в немногих словах, что Эвмен казнен, а армия Полиперхонта понесла значительные потери и находится в плачевном состоянии.

Олимпиада в ужасе осознала, что никто больше не явится, чтобы отдать жизнь за её мечту о власти. Она сама теперь падет жертвой Кассандра.

Царица не только лишилась своих главных и преданных союзников, но и многие македоняне, которые до сих пор не решались принять чью-либо сторону, несколько дней назад перешли на сторону Кассандра, считая дело Олимпиады проигранным.

Отослав внука с рабыней в крепость, Олимпиада поднялась на крепостную стену.

Черные глаза, черная тоска и черный взгляд, полный ненависти, был обращен в сторону лагеря Кассандра.

Лагерь Кассандра расположился совсем близко, в полете стрелы от стен города. Напрасно призывала она на помощь Полиперхонта. Регент оказался бессилен перед железной волей Кассандра.

Кассандр не замедлил воспользоваться победой, одержанной над Полиперхонтом. Теперь он мстил ей, держал в осаде Пирну. Несколько месяцев провела Олимпиада в ненавистной ей крепости. В свое время она безжалостно уничтожила всех претендентов на престол сына. И гордилась этим. Её демонической натуре были чужды такие чувства, как жалость. Её за глаза называли чудовищем. И этим она гордилась. Многие знатные македоняне, боясь её мести, бежали из Македонии. В том числе и семья Лага. Всемогущий Птолемей даже не рискнул приехать на похороны горячо любимой матери, пока она вершила правосудие в Македонии. Она ненавидела Птолемея, как всех детей Филиппа от других женщин. Олимпиада уничтожила этих детей разными жестокими способами. До Птолемея она, к сожалению, не смогла добраться!.. Лишь одну Фессалонику, дочь умершей при родах женщины, полюбила как родную, гораздо сильнее, чем свою дочь Клеопатру. Вот и сейчас Фессалоника была рядом и, единственная, не в тягость. Лишь Фессалонике, в случае своей гибели, Олимпиада решила доверить воспитание внука.