– Я знаю, как этого добиться, – радостно воскликнул скульптор. – Сераписа будет и здесь сопровождать богиня Исида. В храме необходимо поставить алтари и изображения обоих этих богов.

– Превосходная мысль, – одобрил скульптора Птолемей.

Разговор с Бриаксием всё больше и больше увлекал его. Птолемей высказал ему и свои предложения.

– К храму желательно проложить аллею, по обе стороны которой, согласно египетским традициям, поставить каменные изваяния сфинксов, не менее четырехсот! Но это мое предложение обязательно надо согласовать с архитектором Дегинократом. Моя же высшая цель – ввести греческое наслаждение жизнью и свободное радостное эллинское искусство в эту богатую традициями, мудрую, таинственную и вместе с тем столь мрачную для нас страну.

Вспоминая в мельчайших подробностях разговор с Птолемеем перед своим знакомством с Египтом, скульптор вносил поправки в выражение лика Сераписа, затем вылепил на голове бога меру зерна.

Едва Бриаксий закончил работу, которой остался доволен, в мастерскую вошел Птолемей в сопровождении архитектора Дегинократа и жреца Тимофея.

Законченный в глине эскиз образа бога Сераписа предстал взорам вошедших, которые долго, не говоря ни слова, рассматривали его.

Никто из присутствующих не смотрел более внимательно на новое произведение скульптора, чем Птолемей.

Образ бога, стоявший перед ними, приковывал к себе взгляд.

Архитектор Дегинократ тут же стал с разных точек рассматривать Сераписа. Вскоре весь его облик преобразился.

– Превосходно, превосходно, Бриаксий. Скорее переводи его в мрамор. Едва я увидел твоего Сераписа, я тут же мысленно построил роскошный белоснежный храм рядом с синим-синим морем.

Все с интересом посмотрели на архитектора Александрии.

Дегинократ был невзрачный, слегка сутуловатый человек с сонным болезненным лицом. Выразительные задумчивые глаза его были как бы утомлены постоянным бодрствованием. Но в его походке и движениях было что-то поспешное и беспокойное, свойственное легко возбуждающемуся и подвижному характеру.

С застенчивой открытой улыбкой на лице Дегинократ объяснил.

– Сначала я всегда создаю свои храмы, дворцы и просто красивые здания в воображении.

Птолемей вежливо прервал архитектора.

– Я доволен твоей работой, Бриаксий. В мраморе Серапис будет еще значительнее и одухотвореннее.

– Мне известно, Птолемей, что ты покровитель всего прекрасного, – с благодарностью ответил скульптор. – Резец в моих руках горит от нетерпения.

– Поверьте мне, – продолжил Птолемей серьезным тоном, – когда заботы своей тяжестью подавляют меня, красивое здание или прекрасная статуя в состоянии внести покой в мою душу. Я тут же забываю все огорчения и не чувствую усталости. Я мечтаю о том времени, когда мы отложим мечи и займемся мирными искусствами.

И, переведя взгляд с Бриаксиса на Дегинократа, продолжил.

– Мы должны срочно приступить к строительству храма Сераписа, работать быстро и усердно, должны воспользоваться благоприятным временем. Боюсь, как бы оно не оказалось слишком кратким. Стоит начаться новой междоусобной войне, и всё остановится.

Бриаксий смотрел на Птолемея, внимал его словам, и он всё больше и больше нравился ему. Скульптор, не в силах сдержать своих чувств, воскликнул.

– Ты велик, Птолемей.

Птолемей заглянул ему в глаза и произнес.

– Вы полюбились мне. И ты, Бриаксий. И ты, Дегинократ. Я преклоняюсь перед вашей уверенностью! Вы беретесь выстроить на тысячелетия храм, где будет обитать новый Бог, который объединит разные народы и разные веры. Созданное твоими руками изображение Бога Сераписа, Бриаксий, поселится в храме из камня, сложенном по твоим рисункам, Дегинократ.

Все внимательно слушали взволнованную речь Птолемея.

– Египту необходим этот Храм, зеркало новой веры, отбрасывающее свет по ту сторону границ, за пределы наших собственных жизней.

Жрец Тимофей с удовлетворением промолвил.

– Твои мысли и деяния достойны великого и мудрого правителя, Птолемей.

– Разве мы рождены на тяготы войны? Нет. Мы должны вернуть несказанно богатой стране, не пользующейся долгое время из-за персидского гнета всеми своими богатствами, её былое величие. Искусство может развиваться только в богатом, могущественном государстве, которому покровительствуют боги. Уже немало сделано для украшения Александрии. Воздвигнув роскошный Храм, мы прославим город Александра Великого на тысячелетия, превратим Александрию в одну из величайших столиц мира.

Эти слова Птолемея были встречены с одобрением.

– И пусть боги хранят всех нас! – воскликнул жрец Тимофей.

– А сейчас, – с улыбкой на лице произнес Птолемей, – я приглашаю вас всех на небольшой вечерний пир, во время которого прекрасная Агнесса будет петь только для нас. Настала пора петь песни!..

Во дворце Птолемея чудесным образом соседствовали залы, выполненные в греческом, вавилонском и египетском стилях.

Птолемей ввел своих друзей в роскошный египетский зал, где всё уже было готово к вечернему пиршеству.