И тут он открыл глаза и слабым, но ясным голосом произнес:

– Таида! Значит, я жив? И ты рядом?..

Она вскрикнула от радости. Ее залитое слезами лицо засияло и сделалось еще прекраснее.

– Тебе нельзя говорить, Птолемей! Тебе нужен покой!

– Я, кажется, родился заново…

Она присела на скамью, стоящую у ложа Птолемея, и опустила ему на лоб прохладную ладонь, шепча:

– Спи! Спи!..

Когда Птолемей снова пробудился, Таида по-прежнему была около него, а всю комнату заливал солнечный свет.

– Таида, – шепотом позвал он ее, – я спал?

– Да, Птолемей, а сейчас уже день, и ты пробудился.

– И все эти долгие часы ты провела здесь, возле меня?

– Я прибыла в Вавилон два дня назад. И эти два дня я была с тобой.

– Ты, наверно, измучилась? Тебе нужен отдых!

– Нет, пока ты не встанешь на ноги, я не уйду от тебя ни на шаг.

Она, такая прекрасная, была совсем близко, а он в своей слабости даже не мог обнять ее и поцеловать.

Неожиданно за много дней Птолемей почувствовал сильный голод.

Таида сама принесла ему еду, и он тут же все съел.

– Мы победили!.. И я не умер!.. – с облегчением воскликнул он. – Расскажи мне про Вавилон!

– Я еще не была в городе.

– И очень хорошо. Вавилон – город соблазнов. Не гуляй по нему без меня.

Лицо Таиды с каждым его словом выражало все большее удивление. Не сон ли, что Птолемей очнулся, говорит с ней? Лекарь Филипп, личный врач царя, так тревожился за его жизнь!..

Она поцеловала его в губы, и он ответил на ее поцелуй, прошептав:

– Мне хочется верить, что нас больше ничто не разлучит.

Птолемей внимательно, впервые за долгие дни оглядел себя:

– Тебя не пугает кровь на моей одежде?

– Нет, любимый!..

– При Гавгамелах пролилось много крови, но это когда-нибудь кончится.

Он никак не мог понять, что происходит в ее душе. Она стояла перед ним более таинственная и непостижимая, чем когда-либо. Он любовался ее лицом, не веря, что она рядом с ним. Она выехала из Афин задолго до его ранения. Значит, она не из-за его недуга приехала к нему. Неужели ее снова позвал Александр?

– Что заставило тебя прибыть в Вавилон? – пристально глядя в глаза Таиде, спросил Птолемей.

Таида молчала. Она присела на край скамьи. Ее лицо было совсем близко от лица Птолемея.

И Птолемей заговорил снова:

– Войны и опасности разлучают людей. Я не хочу, чтобы из-за персов мы снова надолго расстались. Останься со мной навсегда, навсегда.

Он коснулся ее руки и сказал проникновенно и нежно:

– Таида…

И не удержался, чтобы не повторить этого прикосновения, взял обе ее руки в свои:

– Таида…

Он прошептал ее имя с тоской и болью. Потом выпустил ее руки и, словно дождавшись минуты, которую не могли отнять у него ни боги, ни Александр, притянул Таиду к своей груди, где чернели пятна крови на повязках.

Пусть кровь скрепит печатью их общее будущее. Пусть связующая сила крови станет несокрушимой.

Она склонилась к его губам. И губы их слились в едином чувстве.

Птолемей не выпускал Таиду из своих объятий, хотя и ощущал острую боль от еще не заживших ран. Он сознавал только, что наконец-то наступила минута, ради которой он мог от многого отречься и многое претерпеть. Кого благодарить за ее приход? Некогда размышлять об этом. Надо всей душой впитать каждую ее каплю, чьим бы даром она ни была. Может случиться, что она не повторится уже после его выздоровления, ведь впереди снова битвы, битвы, битвы, которым нет конца.

– Да, Таида, – страстно шептал он, глядя в ее большие синие глаза, – я уже сказал тебе, что у нас нет времени ждать, потому что, едва я встану на ноги, мне снова придется вместе с Александром выступить в поход против персов и разлучиться с тобой. Но прежде чем это случится, я хочу заполнить тобой всю свою жизнь. Только зная, что ты принадлежишь мне, что ты понимаешь меня, что моя воля стала твоей волей, моя жизнь – твоей жизнью, моя любовь – твоей любовью, только зная это, я смогу вместе с Александром победить.

Таида молчала, не в силах понять, что с ней происходит. Она обязана рассказать как можно скорее Птолемею все о пире в доме Персея, о готовящемся против Александра заговоре. Но она молчала, молчала так долго, что у Птолемея шевельнулось чувство обиды и недоверия.

– Может, ты не хочешь этого? Может, ты ждешь снова любви Александра и готова разделить его судьбу?

Таида продолжала молчать.

Птолемей вдруг разжал руки, выпустив ее из своих объятий.

– Ты продолжаешь молчать, – произнес он печально. – И я могу лишь догадаться, что ты думаешь не обо мне и не о нашей общей судьбе, а об Александре, ради которого ты готова пожертвовать своей жизнью.