— Господин Дюваль? — голос его источал любезность. — Звонит Кристиан Вадон. — Услышав это имя, Билл торжествующе выбросил сжатый кулак вверх. Его звонок Вадону был авантюрой, и он умышленно не упомянул имени Бенгана. По правде говоря, было очень сомнительно, чтобы человек, занимавший такое высокое положение в обществе, как Вадон, ответил на звонок незнакомца. И вот вам пожалуйста! Ответил! Не секретарь, не помощник, а сам министр. Лично. Значит, он, Билл, не такой уж ему незнакомец. — Моя секретарша сообщила мне, что вы желаете поговорить со мной, — продолжал Вадон. — Возможно, мы с вами знакомы?

Билл ухмыльнулся. Чтобы не дать разгореться скандалу и прикрыть свои тылы, министр внутренних дел, возможно, приказал записывать телефонные разговоры. Обычная практика. Он, наверное, прочитал запись его разговора с Кельтум, когда она звонила ему в Нью-Йорк, да и всех прочих разговоров.

— Я хочу побеседовать с вами, но совершенно не уверен, знаете ли вы меня. Может быть, и знаете.

— Вот как? Мне кажется, у вас ко мне какая-то просьба. Так что же вы хотите мне сказать? Что я могу для вас сделать?

Безупречная любезность, непринужденность человека, выбирающего, с кем ему разговаривать и когда. И все же Билл уловил в последнем вопросе тщательно замаскированное отвращение, даже ненависть, словно одна лишь мысль о том, что он хотел что-то сделать для Билла, лежала где-то далеко за пределами его воображения.

Билл снова улыбнулся про себя.

— Вы попали в самую точку. Я хотел бы встретиться и поговорить с вами.

— В самом деле? Прошу прощения, что повторяюсь, но вы сами признались, что мы с вами как будто не знакомы. Могу ли я спросить, о чем мы с вами будем разговаривать?

— Об одном нашем общем друге.

— Разве у нас есть общие друзья?

— Есть. Ахмед Бенгана. — Интересно, как он среагирует? Вадон промолчал. Тогда Билл снова заговорил. — Семья Ахмеда попросила меня побеседовать с его друзьями. Они думают, что это поможет им понять, почему он погиб.

— Вам сказали, что я был другом этого… э-э… Бенгана? — Голос Вадона звучал насмешливо и недоверчиво.

— Мне говорили, что вы знали его. Да и он сам вполне определенно заявлял, что был знаком с вами.

— Понимаю, — медленно произнес Вадон. — Как, кажется, многие-многие другие. Тем не менее это далеко не всегда соответствует действительности.

— Но в случае с Ахмедом это была правда. Разве не так? — Любезность в голосе Билла уступила место жесткости. — Послушайте, отец Ахмеда при смерти. Ему осталось жить от силы две недели. Он должен узнать правду о случившемся. И я хочу, чтобы вы уделили мне пятнадцать минут вашего времени. И больше ничего.

— Мммм, да. Боюсь, что многие этого хотят. А вы и так уже отняли у меня целых пять минут. Большинство просителей и мечтать об этом не могут.

— То, чего я хочу, не идет ни в какое сравнение с их желаниями, господин Вадон. — В голосе Билла сейчас звучала грубая, даже веселая самоуверенность. — Это могло бы быть полезным. И вам, и мне. — Он помолчал, давая собеседнику время поразмыслить над его словами. — Речь пойдет кое о чем, что Ахмед дал мне на хранение. Документы, — прибавил он и снова умолк. Все его чувства были напряжены: как среагирует Вадон?

— Документы? Какие еще документы?

Билл чуть не вскричал, он уловил в интонации Вадона еле заметное изменение, к тому же министр слишком быстро выпалил эти слова.

— Господин Вадон, — голос Билла звучал с некоторым подобострастием, — это не телефонный разговор. Могу ли я увидеться с вами?

Вот сейчас Вадон бросит трубку, подумал Билл. Он уже приготовился положить свою на рычаг, и в этот момент с другого конца провода послышался хрипловатый голос:

— Видите ли, господин Дюваль, родственники того молодого человека — североафриканцы, если мне не изменяет память. Эти люди очень сплоченные, и потеря сына должна… Я думаю, что смогу уделить вам несколько минут. Если это поможет семье как-то утешиться.

«И если буду уверен, что никто не узнает ничего такого, что повредит моей предвыборной кампании», — улыбнувшись, мысленно закончил за него Билл и спросил отрывисто:

— Когда?

— Вас устроит сегодня в половине седьмого? В штаб-квартире моей партии. Вы знаете, где она находится?

— Разумеется, знаю. Я как раз прочел газеты за неделю. Итак, увидимся в половине седьмого, господин министр.

Вадон посидел еще несколько минут, глядя в пространство, между его бровей пролегла глубокая складка. Наконец он нажал на кнопку внутренней связи.