Шрифт:
Людей в тогах — в ткани, по-особому обернутой вокруг тела, — кругом было много. У одних тогу украшала широкая пурпурная лента. Эти люди были облечены высокой властью. Тога других была испещрена узкими полосками — значит, они относились к сословию всадников. Прошел юноша в белой тоге — будущий служащий. С трудом передвигая ноги, шел старичок в черной тоге, с необстриженной бородой; его одеяние свидетельствовало, что на него обрушилось несчастье: умер близкий человек…
— А этот человек в тоге и широкой шляпе, — показала Номеда, — по-видимому, собрался в путешествие и пришел проститься с родиной.
Люди, которых они встречали на Форуме, отличались друг от друга не только тогами, но и обувью. По ней Номеда читала, как по книге. Обувь свидетельствовала о занимаемой человеком должности, о его месте в обществе. Черные туфли с пряжкой в форме полумесяца — знак сенатора. Красные — высоких чиновников. Больше никто не имел права носить такие туфли.
Чем выше поднималось солнце, тем больше народа собиралось на Форуме. Каких только лиц, красок и цветов тут не было! Как это интересно! Айстис еще никогда не видел так много нарядно разодетых людей, спокойно разгуливавших в одном месте.
Внезапно Номеда схватила его за руку:
— Возвращаемся домой! Немедленно!
Она чуть не силой утащила Айстиса с Форума, почти бегом бросившись к дому. Айстис и рабы едва поспевали за ней.
Номеда успокоилась лишь после того, как они вошли в помещение и закрыли за собой двери.
— Он вернулся! Айстис, это страшный человек! Он требует, чтобы я вышла за него замуж…
— Кто он такой?
— Очень богатый, управляющий провинциями Черного Берега. Отцу он нравится…
Номеда не сказала, что отец ее буквально заставляет выйти замуж за этого человека.
— Отец должен вернуться. Возможно, удастся его переубедить. Я устала! Айстис, оставь меня одну, мне нужно подумать. Буду ждать тебя завтра…
Айстис ушел, а Номеда бросилась на колени перед изображением Исиды:
— Мать Матерей! Помоги мне! Я ненавижу этого хромого, горбатого, страшного старика! О, Богиня, помоги, чтобы этот юноша полюбил меня так, как я его полюбила! Чтобы он остался со мной! Чтобы отец одобрил мой замысел!
Гудрис встретил Айстиса у порога.
— Как вовремя ты вернулся! Мы идем в баню! Пойдешь?
— Обязательно! Я так давно не парился с березовым веником! — обрадовался Айстис и мысленно перенесся на родину, где вся их семья каждый седьмой день устраивала Большую Баню! Сколько шума! Сколько радости детям!
В баню отправились все домочадцы Осидия.
Сальвий объяснял жемайтам:
— Бани у нас называют термами, их в городе очень много. Они соперничают друг с другом по величине и красоте! Сами увидите. Все наши императоры строили роскошные дворцы, храмы, арки и термы. Они предназначались для всех. Можно помыться за невысокую плату. Мы идем в термы императора Агриппы на Марсовом поле. Их особенно любит наш хозяин…
Разговаривая между собой, они подошли к высокому строению. Слуга уплатил несколько монет, и все вошли в баню.
Айстис удивился, увидев, что римская баня совсем не такая, как на его родине. Она напоминала просторную гостиную в доме Осидия, только во много раз больше. Вдоль стен — колонны, заканчивающиеся сверху замысловатыми украшениями. На стенах картины. А возле стен — ложи, как дома.
В зале, выложенном серым мрамором, собралось много народа. Одни беседовали, расположившись на ложе. Другие что-то обсуждали, образовав небольшие группы [60] . Неподалеку от дверей седовласый старичок с желтоватым лицом раскладывал красные, зеленые, желтые ткани.
60
Римская знать создавала клубы. Особенной известностью пользовались клубы «Красные паруса» (гребли и шашек), «40 шагов» (бегунов) и другие, заседания которых проходили в термах.
— Китайский купец, — сказал Сальвий. — Китайские шелка…
— А где находится земля китайцев? — Айстис хотел знать все до конца.
Сальвий показал головой:
— Далеко, там, где восходит солнце…
У окна примерно двадцать молодых людей в тонких узорчатых халатах слушали, что им рассказывал юноша в зеленом одеянии, и громко хохотали.
Через полуоткрытые двери был виден другой зал, где мужчины в легкой одежде играли, катая друг на друга белые шары.
Раздался колокольный звон. Все пришли в движение.
— Звон означает, что горячая баня готова, — объяснил Сальвий.
Оставив одежду рабам, которые должны были ее стеречь, они вошли в тепидарий — теплую баню. Из отверстий в стенах текла теплая вода. Купающиеся подставляли тела под эти струи и растирались губками, посыпанными мукой.
Айстису такая баня пришлась не по вкусу:
— А нет ли погорячее?
Ему показали еще одно помещение, калидарий. Там было жарко, как и в бане на его родине, когда на раскаленные докрасна камни выльешь ведерко холодной воды.