Борьба вскоре закончилась. Посередине палубы «Эола» стояли моряки, не соглашавшиеся перейти на сторону пиратов и стать морскими разбойниками, три купца, которые направлялись в Рим, должностное лицо, сопровождающее драгоценности, еще несколько пассажиров, и среди них — Айстис.

Вождь пиратов, одноглазый великан, движением руки показывал своим подчиненным, как поступать с пленниками. Нескольких он велел перевести на пиратский корабль, видимо надеясь получить за них выкуп, а остальных приказал бросить за борт.

Наступила очередь Айстиса.

Двое чернобородых схватили его и уже намеревались было бросить в море, как вдруг одноглазый почему-то передумал. Он остановил пиратов и показал им, что юношу также следует взять на пиратский корабль.

Все случившееся длилось лишь несколько мгновений, но Айстису они показались вечностью. Юноша опомнился, лишь оказавшись на качающемся веревочном мостике.

— Кого это ты ведешь, Синдор? — послышался голос за спиной.

— Мальчуган неплохо сложен. Думаю, в Газе я получу за него несколько сестерциев.

— Поступай, как считаешь правильным. Но я бы посоветовал отправить его на дно морское! К чему нам свидетели…

Айстис рывком обернулся к говорящему. Да! Он не ошибся! Это был Курций!

— Триарх? Вы?

— Юноша! — остолбенел тот. — Как ты сюда попал?

Они долго смотрели друг на друга. Наконец Курций дал понять пирату, которого назвал Синдором, что хочет поговорить с пленником.

— Я-то я… А что же приключилось с вами?

Курций с досадой махнул рукой:

— Не спрашивай… После того как я возвратился из Карфагена к Номеде, которая ждала, когда сможет отправиться на Черный Берег, на меня обрушилась беда. В порту нас встретили солдаты. Они схватили меня, обвинив, будто я помог бежать опасному преступнику, убившему высокопоставленного гражданина. Не обращая внимания на мои объяснения, они потащили меня в Карцер и осудили на смерть. Не знаю, как долго мне довелось бы оставаться в живых, если бы не Синдор. Он с друзьями тоже находился в Карцере — ожидал казни. Им удалось бежать. Они прихватили меня с собой, заручившись обещанием, что я буду командовать их кораблем. Другого пути мне не оставалось…

— Несчастный Курций! Что же теперь будет?

— Видимо, так мне и суждено прожить свою жизнь… Пираты мне не доверяют, — шепотом добавил Курций. — Они постоянно следят за мной. Пощады от них не жди! Когда я однажды заявил, что мне не по душе их делишки, к моему горлу сразу поднесли нож!

Айстис тихо, чтобы никто больше не услышал, спросил:

— Что теперь со мной будет?

Курций повел плечами:

— Я тут не хозяин. Как они решат, так и будет. Синдор намеревается отвезти тебя вместе с остальными пленниками в Газу и там продать…

— Продать?

— Такое случается сплошь и рядом. В Газе и на других рынках они уже продали десятки людей, схваченных при нападении. Продают лишь девушек и молодых, крепких мужчин. Остальных бросают в море. Тебе еще повезло, юноша…

— Повезло! Мне нужно домой! А тут…

— Тсс… Быть может, что-нибудь придумаем… Пока могу помочь лишь тем, что направлю тебя в отдельную каюту.

Курций на непонятном языке что-то крикнул одному из пиратов и показал пальцем на Айстиса. Юношу отвели в небольшую каюту около капитанского мостика. Не успел он оглянуться, как засов щелкнул…

Ночь прошла без приключений. Утром Айстису принесли глиняный горшок с каким-то варевом, кувшин с вином и несколько лепешек.

Только он успел поесть, как на пороге появился Курций.

— Здравствуй! Как спалось?

Айстис изумленно взглянул на него и ничего не ответил. Неужто Курций не понимает, что человек, которому предстоит быть проданным в рабство, не может хорошо спать?

— До Газы еще далеко. Не горюй! Лучше пойдем на капитанский мостик, я покажу тебе кое-что интересное. Море, по которому мы плывем, неповторимо!

Айстис не догадывался, почему Курций в таком хорошем настроении. Лишь позже он почувствовал, что от него сильно пахнет вином.

Курций повел его наверх, где за штурвалом стоял мужчина с лицом в шрамах.

— Не обращай на него внимания, — сказал Курций. — Этот парень ни слова не понимает по-латыни. Не знаю, из каких он краев. Здесь много таких, бывших рабов, у которых осталась лишь одна «родина» — море да черные паруса…

Целый день Айстис вслед за Курцием блуждал по кораблю, чувствуя на себе злые взгляды. К ночи он так утомился, что крепко уснул.

В полночь Айстиса разбудил шум. По палубе бегали люди, звучали непонятные слова, раздавался звон мечей.

Он хотел выйти из каюты, но двери были заперты. Не понимая, что происходит, Айстис с тревогой ждал рассвета. Утро не принесло разгадки. Курций не появлялся. Вместо него в каюту вошел пират, которого Айстис прежде не видел, и поставил перед ним завтрак — засохшие лепешки и вонючую воду вместо вина. На вопросы пират не отвечал, лишь взглянул со злостью и захлопнул двери.

А корабль все плыл и плыл.